— Вот и замечательно. Значит, заказываем, — бормочет Варя себе под нос.

— Не вздумай, — кидаю в неё предупреждающий взгляд.

— А поздно. Оплата уже прошла!

Сжимая крепче шпатель, мягко спрашиваю:

— Тебе что, деньги девать некуда?!

И подчёркиваю важность вопроса медленным наступлением в сторону предполагаемого места преступления. Варя, конечно, в последнее время не бедствует, но всё же!

Никому и ничем я стараюсь не быть обязанной. А теперь надо думать, как и чем отдавать.

— Я инвестирую в будущего зятя или невестку, которого ты мне, надеюсь, когда-нибудь родишь! — хохочет эта ненормальная, резво освобождая насиженное место вместе с Машей. Которая её бессовестно поддерживает:

— Ну, серьёзно, Наташ, завязывай. Всё сама да сама! Даже от нашей помощи отказываешься, давно бы втроём здесь закончили! Думаешь, тебе памятник кто-то поставит? К тому же у тебя скоро день рождения…

— Через полгода!

— Пф, сколько там до него осталось! Не понравится наш подарок — пусть реально клеит обои. Поверь, ему всё равно, что делать за такие деньги. Но я бы на твоём месте таким приключением не разбрасывалась. Потом будешь любоваться на свой ремонт и страдать от одиночества!

Когда речь заходит об одиночестве, Машин голос приобретает налёт жизненной драмы. Ей дважды в неделю предлагают руку и сердце. Остальные пять дней не выпендриваются и просто пытаются всучить золото-брильянты. Но Маша непреклонно возвращается в пустую квартиру читать сонеты и мечтательно смотреть сквозь стены вдаль. Она действительно в поиске. Правда, там список требований к кандидату в семьдесят пунктов...

В общем, спорить об этом с первой красавицей школы, а потом универа мне даже как-то совестно. Просто напоминаю, чем закончился её предыдущая попытка меня кому-то втюхать.

— Прости, Наташ. Но согласись, красивый был, подлец. Не просить же у каждого справку от психиатра.

Прощаюсь с подругами в смешанных чувствах. Собираю и выношу на помойку шесть мешков бумажного мусора. И ещё две упаковки из-под собачьего корма. Надо новый Кузьмичу купить, а ноги-руки отваливаются.

Я бы и рада с кем-то разделить домашние обязанности, но дальше нескольких улыбок мужчины в отношении меня не заходят. А тут дают на всё готового. Противно, что за деньги. Я ведь не страшная, образованная, а выходит, как будто мне больше нечего предложить. Да я со стыда сгорю, гадая, что он на самом деле про меня в процессе думает!

Следующим вечером, посовещавшись с самооценкой, решаю заставить жеребца снимать старые обои. Если уж сходить с ума от одиночества, то хоть с размахом! Правда нервничаю всё равно ужасно. Так сильно, что открываю парню дверь словно в тумане. Что-то говорю строго, он отвечает. А потом начинает хамить…

За штуку баксов. Хамить!

Я в полном шоке поднимаю глаза и, образно говоря, роняю челюсть.

Вот так встреча…

Руслан — обычный проститут?

А понтов было! А гонора!..

Ах ты гад заносчивый. Цену он себе знает, значит…

Да мне наше «свидание» неделю в кошмарах снилось!

Ну уж нет. Пусть даже не мечтает легко отделаться. Пришёл его черёд пытаться угодить.

Вот это мне подарочек подруги мне сделали. Расцеловала бы!

4. Горячий немецкий гастарбайтер

Наташа

Итак, в моей квартире готовый на всё мужчина, но всего на час. Что в случае Руслана скорее всё же плюс. С таким недобрым выражением лица только на кол сажать! А больше всего меня смущает его взгляд, испепеляющий, будто бы я ему задолжала что-то.

Но до чего ж хорош собой, мерзавец... Горячий немецкий гастарбайтер! Аж зло берёт.

— Ну что, Наташа? Язык проглотила? — тянет он с прохладной полуулыбкой, от которой так остро веет обещанием со мной разделаться.