Брачная церемония была закрытой, так что все приглашённые ждали в банкетном зале. Алина Зардо очень нервничала, что не могло укрыться от посторонних взглядов, Григорий побелел от злости, в бессилии что-либо сделать, а Оля наблюдала за отношениями семейных родов, и всё больше убеждалась, что это именно то, что хочет её сердце и душа. Для кого-то на Земле три мужа являлось извращением, для Оли это оказалось самой заветной мечтой. Она не видела себя в руках других мужчин, более того, от этой мысли подступала тошнота. Младшие Зардо. Только они нужны были Ольге. Только их руки хотела ощущать на себе девушка. Только от них она вдруг захотела родить ребёнка. Странно. Раньше её никогда не посещала мысль о материнстве. Сейчас, глядя на беременных женщин, или держащих маленькие кулёчки мам, ей до боли захотелось ощутить в себе новую жизнь. От них. От единственных для неё мужчин во всей вселенной.

- О чём мечтает самая красивая девушка на свете? – Раст приблизился, слегка касаясь руками спины, вызывая рой мурашек, бешено прыгающих по заливающейся румянцем коже.

- Никогда не видела брачную церемонию на Ганзалеоне, - глаза горели от близости желанных мужчин. – Говорят, она очень красива, не оставляя никого равнодушными.

- Для ганзалеонцев, вступающих в брак, церемония открытая. Танец страсти подтверждает желание соединиться навечно, и род получает благословение, - просветил Дарк, переходя на трепещущий шёпот. – Если род образуется с землянами, церемония проходит более интимно. Для благословения мало танца. Богам нужно отдать всего себя.

- Расскажешь? – Ольга проглотила учащённое дыхание, пряча руки от назойливого зуда, прикоснуться к груди, задеть плоский сосок.

- Покажу… - Дарка потрясывало от желания дотронуться, провести рукой по позвонкам, распустить волосы, запустив туда пятерню. – Пойдём…

    Тугой узел сладостной болью сворачивался в животе от рычащих ноток в голосе Дарка, чёрный ободок поглотил радужку, рассеивая голодный, хищный взгляд. Очнулась Оля в тёмной спальне, дрожащая от возбуждения, горящая от ожидания прикосновений. Медленные движения близнецов, расстёгивающих рубашки, выжидательно смотрящих на сносящую с катушек женщину.

    Всю ночь они двигались в танце любви, сближаясь, соединяясь, срастаясь. Полноценного слияния не произошло, но Оля не раз билась в оргазме, выкрикивая имена мужчин, они не единожды кончали, шепча самое сладкое имя – Оля.

- У тебя божественный вкус, - оторвался от складочек Раст, глядя почерневшими глазами. – Медовый с ванилью, незабываемый.

- Дай свой язычок, - опалило губы дыхание Дарка. – Умираю без твоей сладости.

- Ты такая тугая, любимая, - довольное рычание Трэйка, врезающееся в шею и проходящее дрожью по позвонкам. – Мечтаю оказаться там весь.

     Очередной взрыв. Непрекращающиеся волны, сотрясающие тело от губ, языков, пальцев. Оля потерялась в ласках, объятиях. Не понимала кто где. Везде руки, гладящие, тянущие, растягивающие. Тройное удовольствие, тройная сила оргазма, тройная доза страсти.

     Раннее утро, проникающее в открытое окно первыми лучами солнца, выхватило последнюю судорогу Олиного тела, блестящего от пота и излитой спермы, жадные руки, растирающие по коже густое семя, голодные взгляды, восхищённо следящие за эмоциями любимой, и незатихающий шёпот:

- Моя… Наша… Миратель… Навсегда…

    Потом, раздирающее душу прощание, тесное до боли в рёбрах, жаркое до ожогов в душе. Пока никто не видит, пока никто не слышит. Оля душила слёзы, натянуто улыбаясь. Только не сейчас, пока у них осталось несколько минут наедине, несколько мгновений вместе. Последний поцелуй, разделённый на троих, последние касания, умноженные на три. Больше нельзя…