Сил не осталось, заваливаюсь на матрас, проваливаюсь в небытие, не чувствую рук, несущих в душ, не реагирую на потоки воды, стекающие по телу, лишь сладкое марево, вобравшее в себя и нежное покачивание волн.

    Утро встречаем бурным сексом, распаляясь и доводя друг друга до помутнения рассудка.

- Собираешь вещи и переезжаешь в нашу каюту, - командует Лахтур, гуляя пальцами по моему бедру.

- Может не стоит? Что скажет команда? – пытаюсь отстоять свою независимость.

- Ты наша жена, Акмаль! – рычит. – А жена должна жить с мужьями! И плевать мне на мнение команды!

- Могли бы не афишировать до возвращения на Ганзалеон, - обиженно дую губы. Всё-таки вылезла бабская натура.

- Месяц? Хочешь, чтобы мы на протяжении месяца дрочили по утрам, а ночью пробирались тайком к своей жене? – прищурился темнеющими от злости глазами.

- Прости. Я не подумала, - оправдываюсь, тихо пища. – Всё произошло неожиданно. До меня ещё не дошло…

- Не волнуйся так, яблочко, - вклинивается Литам. – Просто Лахтур привык командовать, казаться грозным. На самом деле он мягкий и пушистый. Я помогу тебе перебраться к нам.

- Капитан. Капитан Дор! – пытался докричаться Шамид.

- Слушаю, - растерянно собрала мысли, забредшие в счастливое прошлое.

- Из световой воронки вышли, - отчитался, с беспокойством смотря на меня.

- Курс в квадрат шесть восемнадцать. Выполнять, - спустилась с капитанского мостика и направилась в свою каюту.

    Очень много воспоминаний. В горле горечь от подступающих слёз. Не хватало перед командой начать наматывать сопли. Залезла в душ, скуля от боли в груди, из-за рвущейся наружу безысходности. Семнадцать лет, а тоска всё также выматывала остатки души. Семнадцать лет, а сердце всё также выворачивало наизнанку. Выползла из душа, и мокрая свернулась на кровати, давясь слезами, заглушаемыми подушкой. Так и заснула с влажными щеками и перекошенным от рыдания лицом. Когда-нибудь это пройдёт. Когда-нибудь я буду вспоминать с улыбкой своих любимых мират. Когда-нибудь я отпущу их. Когда-нибудь…

4. Глава 3

    Утром чувствовала себя разбитой, рубцы ныли, задевая нервные окончания позвонков. Странное состояние для ганзалеонки. Обычно мы не страдаем от заболеваний. С нашей регенерацией мы не знаем, что такое простуда, остеохондроз, гастрит. Тем удивительнее мои фантомные боли, преследующие меня на протяжении последних лет. Скорее всего они шли из головы, усиливаясь после наваливающихся воспоминаний.

    Приняв холодный душ, спустилась в столовую, стискивая зубы от дискомфорта в спине. Есть не хотелось, но первое правило солдата гласило: хороший воин – сытый воин. За командирским столом сидел Шамид, дожидаясь моего появления.

- Привет, капитан, - встал, приветствуя.

- Здравствуй, Шамид, - кивнула, присаживаясь на стул. – Что-то случилось?

- С кораблём всё нормально, как и с командой, - сел на против. – Что происходит с тобой, Акмаль?

- С чего ты взял, что со мной что-то происходит? – недовольно повела плечом.

- Такой я видел тебя после… после ухода мужей, - пробубнил, запинаясь.

- Какой, такой? – начала заводиться.

- У тебя затравленный взгляд, Акмаль, - устало вздохнул. – Глядя на тебя, душа истекает тоской.

- Со мной всё нормально Шамид, - зашипела, забыв о своём звании. – Не кажется ли тебе, что ты слишком много на себя берёшь?

- Я не забываю про субординации на мостике, но здесь я прежде всего твой друг, который вытаскивал тебя депрессии, заставлял жить, помогал справляться с горем, - схватил за запястье, притягивая к себе ближе. – И не позволю сползти в тоже болото. Надо будет, свяжу и отправлю на Ганзалеон. Пускай твои родители находят смысл жизни и учат заново жить.