Глухой выстрел «Корнета» вернул Абу Юсефа в действительность. Он повернулся к Малюте и негромко произнес:

– Очень неплохо. Только в первую группу будут включены люди с чистым русским языком, без всяких украинских или прибалтийских акцентов, от этого зависит успех всей операции.

– Я понимаю, – полковник посмотрел в сторону, потом нехотя добавил: – У нас достаточно истинных русаков. Например Топтыгов.

Удав удивленно взглянул на Малюту, как будто увидел его только что.

– Бывший курсант военного училища, совершил уголовное преступление, дезертировал на Кавказ. Там примкнул к чеченским повстанцам. Возглавлял одну из диверсионных групп в отряде Гинеколога. Когда отряд того был разбит, он снова дезертировал. Бежал, здесь мы его подобрали, обогрели… Он хороший боец и опытный диверсант. Кавказ знает, как свои пять пальцев.

– А этот супервоин по привычке снова не дезертирует? Единожды предавший предает всегда, – холодно проговорил араб.

– Это вряд ли. Константин Топтыгов за ряд диверсий (или, как официально значится, «террористических актов») объявлен в федеральный и международный розыск. Если он вздумает юлить, мы откажем ему в своем покровительстве, а это, как вы понимаете, последняя инстанция. Котик не будет «баловаться со спичками», это чревато.

– Цепь дисциплинирует собаку, страх смерти дисциплинирует человека, – судя по всему, Удав остался доволен ответом.

Вновь со стороны стрельбища грохнул выстрел противотанкового ракетного комплекса «Корнет». Инженер уже третий день добросовестно осваивал стрельбу из «ПТУРа», стоящего на вооружении воздушно-десантных частей России. От его умения точно поражать цель зависело слишком многое, вот он и старался с упорством прилежного школяра.

– В общем, я доволен, – наконец высказал свое мнение Абу Юсеф, в голове которого постепенно стала складываться мозаика общей картины. – Ваши люди пусть тренируются; когда для них будет приготовлен «маршрут» – я дам отмашку.

– Все детали оговорены, – тяжело вздохнул Богдан, отводя в сторону скучающий взгляд. Вот бы сейчас все бросить и рвануть в казино, разогнать кровь по жилам за карточным столом, пощекотать нервишки. Но оставить этого чертового араба нельзя ни в коем случае – приказ начальства.

Негромко урча, на территорию полигона въехал черный «Бьюик», мощная и элитная машина. Такая не каждому крутому бизнесмену по карману.

– Во, благодетель пожаловал, – улыбнулся Малюта, наблюдая, как из автомобиля буквально выкатывается смуглолицый толстяк в длинной, едва не до колен, белоснежной шелковой рубашке. Его лысина плавилась на жаре, по лицу стекали капли пота. На короткой шее поблескивала толстая, в палец, золотая цепь, символизирующая у отсталых народов богатство. Толстяк широко улыбался, направляясь к полковнику. Мужчины поздоровались по восточному обычаю, прижавшись щеками друг к другу, потом Малюта представил гостя Удаву: – Вот, прошу любить и жаловать, Магомед Аль Нулис, бизнесмен, меценат и наш большой друг, – в последних словах военного проскальзывала особая теплота: не иначе такое отношение подкреплялось золотой монетой.

– Салам алейкум, – сдержанно кивнул сирийцу Абу Юсеф, протягивая в знак приветствия правую руку.

– Алейкум ассалам, – обе пухлые ладони Нулиса проворно обхватили руку Удава с неизменной широкой улыбкой. – Вообще-то все дела я веду в столице, но на лето всегда приезжаю сюда, благо места для бизнеса хватает.

– Господин Магомед развивает в наших краях милитаритуризм, – неожиданно спохватился полковник Малюта. – Созданное им агентство «Гайдамак» не только дает хороший доход, но и позволяет содержать в идеальном порядке этот учебный центр. – Богдан улыбался как старый кот, обожравшийся сметаны, кивком головы указывая на постройки казарм, возле которых были разбиты цветники с подметенными дорожками, выкрашенные белым цветом бордюры.