Полянский кивнул: чего ж тут не понять? Некая дамочка, которой покровительствует Эйлер, решила воспользоваться его связями и добротой, чтобы замять преступление.

– Вот адрес заведения… – полковник бегло черкнул пером по бумаге. – Даму зовут Сильвия Либуш. У вас есть срочные дела?

Полянский пожал плечами.

– Да нет, разбирался в кабинете с бумагами…

– Тогда займитесь этим делам тотчас же, – настоятельно потребовал полковник.

Алексей Фёдорович вышел на улицу, его обдало свежим сентябрьским ветерком. Будучи одет в форменный мундир, выдававший род занятий, он решил направиться домой, чтобы переодеться и отобедать, а потом уж к госпоже Либуш. Раз уж начальство просит не предавать дело огласке, придётся на некоторое время расстаться с формой.

… Полянский переоделся в повседневный сюртук, наскоро отобедал, минут пятнадцать почитал «Московский вестник» и после этого надел шляпу, взял перчатки и свою неизменную тросточку. От его дома до Большой Молчановки было сравнительно недалеко, и он решил пройтись пешком, чтобы подышать сентябрьским воздухом, наполненным ароматом листвы. Погода стояла исключительная для этого времени года. Бабье лето несколько запоздало и вот теперь щедро раздавало тепло всему живому перед предстоящими октябрьскими дождями.

Алексей Фёдорович, опираясь на тросточку, не спеша направился на Большую Молчановку. По дороге его мысли вернулись к Эйлеру и его «подопечной» Сильвии Либуш. Поручик, как впрочем, и все в жандармском корпусе, знал об излишней слабости полковника к прекрасному полу… Но не настолько же, чтобы покровительствовать содержательнице борделя, хоть и считавшегося приличным заведением.

Полянский вздохнул: против воли начальства не пойдёшь – можно и со службой распрощаться, а ему этого делать вовсе не хотелось. Почти за год своей службы во втором отделении поручик привык и к профессиональным обязанностям, и к сослуживцам, да и был уже на хорошем счету у начальства. Пример тому – данное щепетильное поручение…

Поручик не заметил, как достиг Большой Молчановки. Пройдя ещё немного по улице, он оказался перед солидным двухэтажным домом с высокой мансардой – салоном Сильвии Либуш. Он приблизился к парадной, и лакеи-мордовороты своими широкими спинами перегородили дверь. Потому как время для любителей карт и «клубнички» ещё не настало – слишком рано. Обычно посетители собирались в салоне ближе к вечеру…

Полянский оценил внешний вид и физические данные «лакеев» и отступил перед ними.

– Я к госпоже Либуш, – сказал поручик. Мордовороты не двинулись с места. – По весьма срочному делу… – продолжил он.

«Лакеи» переглянулись.

– Простите, ваше благородие! – выпалил тот, что постарше и вытянулся перед жандармом в струнку. – Не признали вас в гражданском-то. Хозяйка вас ожидают-с с превеликим нетерпением.

Поручик примирительно кивнул и вошёл в салон. К нему поспешил пожилой лакей, принял шляпу, перчатки. Трость поручик предпочёл не отдавать – нога беспокоила несколько сильнее обычного. Уж чего только он не делал по совету своего друга, врача Грачёва Андрея Генриховича, да всё напрасно.

…Алексей Фёдорович очутился в полумраке салона. Вдоль стен стояли мягкие диваны со множеством подушек, напротив круглые столики для закуски, далее виднелся зал для карточной игры.

Поручик заметил франтоватого мужчину средних лет. Тот сидел за карточным столом и скучал. К нему подошла красивая дама лет тридцати… И вот эта пара, увидев поручика, направилась прямо к нему.

– Вы от Павла Христофоровича? – спросила дама, обращаясь к Полянскому.

– Точно так, сударыня. Я – Алексей Фёдорович Полянский, служу в чине поручика во втором жандармском отделении. Павел Христофорович – мой непосредственный начальник.