– Как вычислили? – спросил я. – Ты сам понял, что к чему?

– Не-а, – прапорщик помотал головой. – Тут старшим Сашка Фролов стоял, лейтенант. Он такие вещи как-то нутром чует! Ну и спросил пару вещей про леса окрестные. А когда тот плавать начал – не будь дураком, стрельнул на упреждение. Хоть наши и стремаются так делать, прокурора того… нашарабошить могут. Но тогда он, типо, угадал: обшмонали мы того мужика – а там полный атас: стволы, коробки какие-то рации… в общем, Сашке в итоге премия вышла. Он, значится, диверсант-то тот, покушение на ценных спецов готовил. Их на производство везли, конвоем, с автобусом.

– Ого! – я изобразил удивление.

– Ну да! Они ж, гниды, на наших охоту понавострились устраивать…

– Ясно. Ну… спасибо за бдительность.

– Служу России! – с удовольствием ответил прапорщик. – Нам правда того, после всего этого пришлось кровь сдавать литрами, да неделю на карантине просидели.

– Вот как?

– Ну да. Мы в рапорте всё как есть написали: и про хворь его мнимую. Вот и вляпались.

– Но хорошо, что всё обошлось.

– Да уж… – вздохнул прапорщик, потом поглядел на «Прадик» и добавил: – Товарищ майор, вот ещё чего: вы бы встали поближе к нам – там в дальний конец будет сложно фурам проехать.

– Фурам?

– Ну да. На ночь одна-две да точно заедут. Их в последнее время больше становится. Жизнь-то идёт.

Прапорщик оказался прав. На закате, когда мы поужинали и уже готовились укладываться спать, на парковку один за другим заехали две фуры. Мужики заглушили моторы и пошли на блок-пост с документами. Когда они проходили мимо нас, я кивнул и приветливо улыбнулся. Водилы кивнули в ответ, однако улыбаться не стали, и понятно почему: вид у их был порядком замученный. Дальнобоем работать стало сложно: мест, где можно остановиться на трассе, совсем немного. Ну и дорожные неожиданности никто не отменял, даже в зелёных зонах.

Летом, к счастью, не было необходимости оставлять двигатель включенным. Поэтому для того, чтобы обеспечить приток воздуха, пришлось приоткрыть окна. Через которые, конечно же, сразу начали лететь комары. Однако я это предвидел, поэтому я натянул марлю, предварительно обработанную репеллентом, зажав её дверью. Такая преграда не только защищала нас от комаров, но и лишала кошку соблазна отправиться ночью на охоту. А такой соблазн у неё был: она сидела у лобового стекла, сосредоточенно глядя в сторону леса и периодически подщёлкивая.

Чтобы мальчишки уснули, Оля рассказала им сказку – по памяти. Что-то про солнечного котёнка, который приходил к детям, чтобы показать скрытые двери, через которые можно было попасть в иные миры.

После дня, насыщенного впечатлениями, мальчишки довольно быстро уснули. Ольга же тоже устроилась на своём кресле, свернувшись клубком, и тихонько засопела.

Я же спать не собирался. И дело было вовсе не в кошке, которая уже подозрительно глядела на марлю в окне, будто прикидывая про себя: удастся ли прорваться, когда кожаные, наконец, задрыхнут. Просто я не мог позволить себе пустить ситуацию на самотёк тогда, когда мы уязвимы.

Оля проснулась в первом часу ночи. Её разбудил яркий лунный свет. Открыв глаза, она первым делом посмотрела на заднее кресло, где в обнимку спали Никита и Ваня. Потом с недоумением взглянула на меня.

– Чего не спишь? – спросила она тихим шёпотом.

– Не спится, – улыбнулся я и пожал плечами.

– Блин, Дим. Тебе же рулить. Это не дело…

– Я нормально. Приученный, не волнуйся.

– Давай я подежурю.

– Оль, правда, я нормально.

– Мне так спокойнее будет, понимаешь? Как я буду ехать, если знаю, что ты ночь не спал? С детьми, а?