Стемнело быстро, ветер не ослабевал, а мороз на-оборот усиливался. Женщина всё чаще останавливалась, усталость давила и её. Через пол-часа она обессиленно села возле мужа, легла головой на его грудь. Сказала парням, идите без нас, ребёнка спасите, мы здесь остаёмся, видно так всевышнему угодно, Юра прав, всем не спастись. Николай взял её за плечи, ты чего Жамал, нельзя так, мы не бросим вас, отдохни немного и дальше пойдём. Все обессилено сели на снег, но Юрка вдруг встал, стал вертеть головой, схватил Николая за плечо, ты слышишь? Ты чего, мерещится тебе, ветер это воет. Да нет, звук как будто по железу бъют, и дымом вроде пахнет.

Парни встали, стали напряженно вслушиваться в воющую темноту ночи. Санька неуверенно показал рукой, в той стороне гремит, точно там. Давай быстрее пока не перестало греметь двигаемся в ту сторону. Звук приближался и усиливался, пахнуло дымом. Минут через пять стало явно слышно удары железа по железу, ветер уносил звук в степь, а буран быстро гасил его. Показался неясный контур дома, отчётливо запахло жильём. А я знаю кто здесь живёт сказал Юрка, схватившись за забор, старый Даулет здесь живёт, которого из аула выгнали, когда совхозное добро и землю делили. Директор ихний всё себе хотел захапать, он ему прилюдно в морду дал. Вроде условно дали ему, а может и нет, точно не знаю, жена умерла у него, а он ушел жить в старую заброшенную бригаду. Дом сохранился, не разломали его, далеко в степи, он подправил его и живёт один, вот он перед нами. Говорят что он умом немного тронулся, как только буран начинается, он начинает в рельс колотить, он с той стороны дома висит, когда пожар или на обед звали стучали по нему. Люди его спрашивали зачем он это делает, а он талдычит, что людей спасает, не даёт им погибнуть в степи. Вот его и признали немного тронутым. Побольше бы таких тронутых, если-бы не он сколько бы мы ещё бродили, давайте затас-кивайте больного во двор, поаккуратней только.

Хозяин, не смотря на возраст, делал всё быстро, помог раздеть и уложить больного, спящего ребёнка уложил поближе к печке. Ужинать никто не стал, не было сил, парни упали на приготовленную хозяином на полу постель, мгновенно провалились в сон. Жамал прилегла рядом с мужем, чутко прислушиваясь к его дыханию. Ветер выл с неистовой силой бросая на окна снег.

Николай проснулся от прикосновения детской ладони, мальчик сидя на корточках, чего-то говорил и улыбался. Комната была ярко освещена бъющим через окно солнцем. Вошла Жамал, взяла ребёнка на руки, разбудил он вас, спите ещё. Нет, вставать пора, буран вроде бы кончился. Рядом кряхтел поворачиваясь Юрка, давайте тогда чай пить сказала Жамал унося ребёнка, я всё приготовила. Проснувшийся Санька долго смотрел на ярко освещённые окна, потом толкнул локтем сидящего рядом Юрку. Ты это самое, когда в церковь пойдёшь, возьми меня с собой, я не знаю чего там и как делать, покажешь одним словом. Юрка не поднимая глаз пробормотал, само собой пойдём конечно, ты только не передумай. Не передумаю, ты на меня за вчерашнее не обижайся, ситуация сам знаешь какая была. Щеки Юрки вспыхнули, это моя проблема, ты здесь ни причём.

На кухне разговаривали двое мужчин, Николай улыбнулся, парни, а больной кажется оклемался, это хорошо.

По ночам она часто вставала, ходила по комнатам, поправляла подушки и одеяла, укрывала раскрывшихся. Всматриваясь в спящие лица, думала, старшему уже шестнадцать, младшему правда всего три, несмышленыш еще. И все парни, так господь дал, хотелось иметь хоть одну девоч-ку, но не вышло. Может так оно и лучше, семь снох сразу, как вот уживусь с ними, это вопрос. К сердцу подкатывала волна страха, вытяну-ли, прокормлю, не дай бог свалиться, кому они нужны, в детдом только.