Я очень любила бабушку Прасковью. Я навещала мою больную бабушку и всегда приносила ей что-нибудь из еды. Моя любимая бабушка умерла летом 1951 года, так и не дождавшись, своего сына, моего отца Осипа. Ее похоронили на Пиросском кладбище рядом с ее мужем моим дедом Дмитрием.

В 1948 году к маме в дом пришел молодой солдат. Мы его знали. Это был родной брат мужа маминой сестры Марии. Звали его Федор. Долго они с мамой разговаривали, разговор был серьезный. Нам они запретили подслушивать, выгнали нас с сестрой в коридор. Но сестра все поняла и мне сказала, что чужой дядька будет жить с нами.

Федор полюбил нашу маму, и они поженились. Я помню, как мама наряжалась перед ЗАГСом. Она сделала себе красивую прическу, украсила свое платьице белым воротничком, но туфлей у нее не было. Мама помыла свои хромовые сапожки и одела их. Федор нарядный пришел за ней очень рано. Он был одет в костюм с белой рубашкой. В руках у него был маленький букетик цветов. Свадьбы у них не было, только роспись в ЗАГСе и одна свадебная фотография на память.

Была суббота, начали топить баню. Банька стояла на берегу озера. Обычно мылись под вечер. В предбаннике раздевались. Поснимав с себя одежду, голышом заскакивали в баню. От печи каменки веяло жаром. Из ковша на каменку плескалась холодная вода. Обычно детей сажали на полог и распаренным березовым веником хлестали по спине. Еще заготавливали веники из можжевельника и крапивы. Чаще всего мама парилась крапивным веником. В котле и в тазах запаривалась разная трава, которой потом мама споласкивала нас после мытья. Летом мама хлестала нас веником по ногам, чтобы каталки грязи отлетели от наших ног, потому что мы все лето ходили и работали босиком. После мытья мы бежали голышом в озеро, несколько секунд купались, затем одевались. Мама, забравшись на полог, долго настегивала себя разными вениками и приговаривала: «Хороша банька. После косьбы и метания стогов тело все чешется от сена».

Зимой мама разрешала нам выходить босыми и натираться снегом, а мы успевали еще и поиграть в снежки. Мама быстро загоняла нас в баню и начинала парить нас веником, а затем как всегда парилась сама.

Выходим из бани, идем домой, по дороге мама нам сказала: «Дети, придете домой, и скажите, здравствуй папа! И он даст Вам по конфетке». Конечно, я была послушной девочкой, так и сделала, но сестра Маша сказала: «Это чужой дядька, я буду его так называть». Отец Федор нас сильно полюбил к нам очень хорошо относился. После бани взрослые садились за стол, кушали и выпивали по бокалу красного портвейна, нас кормили отдельно на кухне и мы с сестрой шли спать. Федор выпивал стакан красного портвейна и выходил плясать, припевая.

Ножки мои ножки,

Винца Вам или сапожки

Он никогда не был пьяным, а всегда был веселым.

Наши традиции по субботам топить и мыться в бане остались в моей памяти на всю жизнь.

Отец мой (отчим), буду называть его отцом Федором, по отчеству был Яковлевич 1922 года рождения. Его отец Яков коренной новгородец. Их семья большая и дружная так же жила в Новгородской губернии деревни Узмень. Неподалеку от города Боровичи, который издавна славился керамическими изделиями, а впоследствии выпускали кирпич и отправляли его на строительство городов. Яков имел хорошее образование, работал заведующим Загсом, был умный и грамотный человек. Жена Якова умерла рано и фотографий не осталось. Мой отец Федор помнил ее смутно.

В семье у них было четыре сына: Иван, Федор, Павел, Александр, сестра Екатерина. По рассказам отца братья очень любили сестру. Вскоре сестра Катюша сильно простудилась, заболела воспалением легких, лечилась в больнице, затем за ней ухаживали братья по очереди. Но лечение поддавалось трудно и в 1940 году она умерла. На похоронах было много цветов, отец и братья сильно плакали.