Прощаюсь, наверное.

Раньше я думала, что страничка Фионы закончилась для меня Андреасом, но слышу, как выкручивала собственный позвоночник, как позволяла всему этому случиться. В любви не без жертвы, говорят мне, но в жертву не должен быть принесен ты сам.

Я усмехаюсь, в Доме на краю света я одна, я всегда думала, что однажды уйду прямо в море. Или позволю сделать это Фионе, наконец. Давно пора. Чертовски давно.

***

Наша последняя встреча с Андреасом носит все оттенки неловкости, все наше совместное время с ним для меня остается в мучительном тумане, но этот момент я отчего-то помню четко. Вероятно, потому что начинаю походить на себя чуть больше.

Мы долго мнемся в прихожей дома Неллы, я все еще потрепанная после недавней ссоры с Илаем, где он в красках расписывает мне мое собственное желание сидеть на двух стульях. Мне не хотелось сидеть на Андреасе, господи, мне..

Я раздражаюсь, потому что не люблю, когда мне навязывают точки зрения и сам факт раздражения – о, это для меня значит чертовски много. Фиона не раздражалась, ее ведущей силой был страх.

Он не выдерживает первым и мне это удивительно, Андреас – синоним слова «сдержанность», я помню, что говорила, что мне нужно пожить отдельно, эту простую истину удалось вложить мне в голову Лане при активной поддержке Илая, и земля не пошатнулась в день, когда я вышла из дома сама. Мир не дрогнул. Я думала сущности меня прикончат. Но этого не случилось.

Ничего не случилось.

– Ты вернешься домой?

Его голос равнодушный и просчитывающий, он смотрит сквозь меня, будто я грязная, не хочет зацепиться ни словом, ни взглядом, но спрашивает все равно.

Я качаю головой, отрицательно, я говорю себе – сейчас. Сейчас самое время.

– Я не вернусь домой.

Его выражение лица мне кажется почти больным, и он прячется, снова прячется, может быть, дело было в этом, может быть, я бы любила его больше, если бы знала, кого именно любить?

– Опрометчиво. Дома ты была бы в большей безопасности.

Разговоры о безопасности сводят меня с ума, его каменное выражение лица сводит меня с ума, теплоты, мне хотелось теплоты, он никогда не позволял маске упасть.

– В безопасности от чего, Андреас? Я живу здесь уже несколько дней и сущности не разорвали меня на куски, и за мной никто не придет, год прошел, они наверняка думают, что я давно мертва. Даже если они придут! Я больше не та безумная девочка, и это две большие разницы, понимаешь?

Андреас понимает.

Или делает вид, что понимает.

– Это из-за него? Парня, с которым ты разговаривала.

Это из-за Илая? Действительно, это из-за Илая? Из-за вещей, что делает одно его прикосновение или одно его слово, как он улыбается в трубку, когда я звоню ему, я говорю, что хочу в Лондон, очень хочу в Лондон и что мне страшно. И не решаюсь. Снова.

– Нет, – это знание. Я так давно ни в чем не была уверена. Я так давно не могла ничего сказать с точностью, господи: – Это не из-за него. Это из-за меня, понимаешь? Это потому что я не Фиона, потому что я не хочу притворяться, потому что мы с тобой, если разобраться, совершенно чужие люди, ты это знаешь, и я это знаю. Я не вернусь в тот дом потому что это не мой дом, он никогда не был моим. Это потому что я, повторюсь, не Фиона. Я никогда ей не была, и я должна быть честна с собой. Меня зовут Скарлетт, я – единственная наследница своей семьи. Я художник. Я медиум. Говорят, один из сильнейших. И я планирую вернуть свою жизнь назад. И никто больше не засунет меня в это беспомощное состояние, ни ты со своими разговорами о безопасности, ни моя мать с ее комфортабельными условиями очередного монастыря. Мне не нужна защита и мне жаль, чертовски жаль, что мне потребовалось так много времени, чтобы это осознать. Ты все еще человек, который спас мою жизнь. И я благодарна тебе за это. Но у меня одна жизнь, и я не могу принести ее в жертву безопасному состоянию под личиной Фионы. Я не хочу.