Сейчас она дальше не помнила, но тогда, в детстве, кажется, знала полностью слова этой песни и мелодию.

Каково же было ее удивление, когда по приезде в Трускавец она увидела точную копию этого мальчика из сна, которого она запомнила с неестественной отчетливостью. Собственно, этим и объяснялся тот удивительный интерес к его персоне, которого она не испытывала ни к одном мальчишке. И вот теперь он снова появился на сцене в своем мистическом ореоле.

После всего случившегося Аня не пошла к Садовому кольцу, она побоялась, что по дороге ее снова начнут преследовать видения, словно обратный путь мог уберечь ее от чего-то подобного. Впрочем по дороге домой ничего необычного с ней больше не случилось, кроме не проходящего и совершенно сейчас неуместного чувства праздника, и мысли о том, что она должна была страшно испугаться того, что у нее, по всем признакам, произошло обостреннее психического расстройства, которое она перенесла в детстве, однако, почему-то не испугалась.

В эту ночь Аня впервые заснула без снотворного, а так же впервые видела маму во сне. Мама была совсем как живая, они вместе ходили по чудесному августовскому корабельному лесу, собирали грибы и говорили о каких-то пустяках, при этом Аня все время хотела спросить маму о чем-то важном, но не могла вспомнить, о чем именно. Затем мама неожиданно куда-то пропала, и когда Аня стала аукать, то мама отозвалась где-то не так далеко, за деревьями, но кода Аня туда добралась, мамы там не оказалось, а голос ее раздавался совершенно с противоположной стороны. Аналогичным образом продолжалось все сновидение, маму Аня так и не нашла, как дворник Тихон – из бессмертных 12 стульев – лошадь, и проснулась с чувством, что не узнала у мамы чего-то очень важного – вот только сам вопрос забыла. Вскоре позвонил Юра и сказал, что договорился с доктором Левиным на сегодня, и что он через час к Ане заедет.

Как Юра и обещал, приехал он примерно через час после звонка. Аня знала, что его засекреченное КБ находится где-то неподалеку, однако где именно он не говорил, ссылаясь все на ту же секретность, но как-то намекнул, что Аня не раз мимо его фирмы проходила, но табличка, висящая на двери этой загадочной организации отнюдь не соответствует истинному роду занятий сотрудников, находящихся условно за этой дверью. Назвал даже длинное название – что-то вроде главпроект… как дальше Аня не запомнила.

– Ты сегодня, я смотрю, гораздо лучше выглядишь, – сказал Юра приветственно чмокнув сестру в щеку, – и глаза ожили, и цвет лица появился. Да и будить тебя не пришлось. Ты как себя чувствуешь?

– Сегодня уже лучше, сегодня без люминала спала, – постаралась как можно бодрее ответить Аня, – и насчет мамы как-то все притупилось. Вообще такое чувство, что начала к жизни возвращаться… хотя… – тут она запнулась и замолчала. Вначале ей хотелось рассказать брату о том, что с ней вчера произошло по пути в церковь и в самой церкви, но тут словно какая-то неведомая сила запечатала ей уста, и она поняла, что ни о чем таком сокровенном брату рассказывать нельзя. Юра всегда издевался над ее фантазиями и с некоторых пор Аня вообще перестала говорить с ним о чем-то нематериальном. Хотя, с другой стороны, он вроде бы изменился и сам поднял вопрос о паранормальном прошлом сестры, и если он всерьез рассчитывал на восстановление у нее прежних способностей, то по идее – наоборот, следовало бы рассказать, поскольку то, что вчера с Аней произошло как раз и можно было отнести к области паранормального.