Можно стать сильнее всех, потому что если мне нужна цель, ради которой жить, то лучше брать что-то невыполнимое. Жизнь не приносит никакого удовольствия, а умирать – слишком глупо, жалко и слабовольно; я всё-таки ещё не совсем в ту пропасть свалилась, чтобы и себя не ценить. Я замечательная, но очень сложная.

Я фыркаю от своих же мыслей – как банально и глупо, – и вновь склоняюсь над коробкой, но теперь уже с неподдельным интересом роюсь в ней. Там оказывается моя земная тёплая одежда и пара клубков пряжи. В другом я нахожу своё «сокровище», то есть вещи для рукоделия. Вот за что я благодарна «упаковщику», так это за сохранение всех моих ниток, эскизов и книг! Я следую совету Алисы и не вытаскиваю содержимое коробок, а лишь заглядываю внутрь них. Отвлекает меня от этого занятия (опять-таки) Алиса и зовёт ужинать.

Фёдор с Алисой общаются, а я молчу и ковыряюсь в тарелке. Вроде бы есть по-прежнему хочется, но, глядя на эти до ужаса счастливые лица, я не могу поверить в реальность происходящего. Это кажется каким-то неправильным, неестественным…

Вопреки тому, что больше люблю поздно лечь и поздно встать, сегодня я снова засыпаю раньше десяти часов вечера.

Как круто может поменяться жизнь всего за пару дней? Очень круто! И это… круто.

Я просыпаюсь от громко хлопнувшей двери и последующих воплей радости. На ходу натягиваю на себя земную одежду приемлемого вида (нет, это не то ужасное белое платьице с которого грязь не отмыть и кровь не отстирать, это просто майка со штанами!) и отправляюсь искать источник шума. Голоса приводят меня на кухню, хотя я уверена, что сначала они шли из коридора, но, видимо, я слишком долго соображала спросонья.

– Что за шум, а драки нет? – лениво растягивая слова, спрашиваю я, только оказавшись в кухне, и тотчас вижу причину шума.

За столом сидит мальчик примерно моего возраста с короткими светлыми волосами. Парнишка тотчас с любопытством смотрит на меня, а не показываю, что он меня хоть немного интересует (для меня существует только завтрак), и сажу за стол. Сказать, что мальчик удивлен моим присутствием, значит, ничего не сказать!

– Аня, не думала, что ты рано встанешь, надеюсь, мы тебя не разбудили…

– Разбудили, – несмотря на то что вежливее было бы ответить отрицательно, я соглашаюсь, после чего ненавязчиво, с лёгкой усмешкой добавляю. – Может, представите… представишь?

Я мгновенно поправляюсь, но моя ошибка неожиданно хорошо вписывается в манеру речи. Мальчишку моя фраза почему-то смущает, и я, чтобы добиться больше эффекта, поворачиваю голову к нему и широко, ослепительно улыбаюсь ему, одаривая игривым взглядом. Теперь он непроизвольно краснеет. Ай да я! Я молодец!

– Тимка, это – Анна, та самая девочка…

– Анна Кошечкина! – поправляю я, чтобы никто не звал меня «Зверевой».

– Да, Аня Кошечкина, Аня, это – Тимка, мой младший брат, – радостно представляет нас друг другу Алиса, и на словах «та самая девочка» мальчишка даже рот открывает от удивления. Я ещё шире улыбаюсь ему, после чего отвлекаюсь на более насущные дела, будто бы его здесь и нет.

– Что на завтра сегодня?

Тимка заинтересованно таращится на меня весь завтрак, но я вовсе не против, почему бы и нет? Видимо, он наслышан о «той самой девочке», да и впечатление я на него определённо произвела сильное. Приятно, приятно!

– Ты… правда, та самая? Ну… защитница? – шёпотом спрашивает Тимка у меня, когда Алиса на миг выходит из кухни. Фёдора я сегодня ещё не видела.

Какая ещё защитница? Он вообще о чём?.. Точно…

– А сам-то как думаешь? – отвечаю я вопросом на вопрос и вдруг хитро добавляю. – Или ты своей сестричке не веришь?