Внутри пещеры мы обнаружили два алтаря: один обращался на юг, в сторону входа, а второй, что справа, – на восток. Каждый был вырублен из натурального камня и находился в своего рода нише115 с остроконечным сводом. Справа в стене, за алтарём со стороны Мекки, стоял грубо высеченный михраб. По обе стороны от центрального алтаря зияли два входа в туннели. Последние вели в небольшие залы с углублениями в стенах для ламп; подземные коридоры продолжались и дальше, но были сильно засыпаны грунтом. Нам стало интересно, были ли они когда-то связаны с обсерваторией наверху, и если да, то проводились ли наблюдения при дневном свете. Говорят, что днём со дна колодца видно звёзды.

Пока я фотографировал внутреннее убранство пещер и думал о том, насколько неинтересными покажутся результаты моей работы другим, Кристофер услышал, как начальник полиции шепнул военному коменданту: «Интересно, зачем британскому правительству нужны фотографии этой пещеры». Что ж, вполне вероятно.

Лошади с трудом спускались по крутому склону, прокладывая путь к деревне у подножия гор. Мы скользили вслед за животными, наконец добрались до дома старосты, где нас ждали угощения из фруктов, чай и арак.

Когда мы вечером выезжали из города, то сразу же за его воротами я заметил ещё одну башню116 XII века, возведённую из знакомого старинного кирпича земляничного цвета. Квадрат башни построен на фундаменте из тёсаного камня. На каждой из трёх стен по две панели с арками и твидовым узором из кирпича. Углы здания скрыты полуколоннами. Крупную и единственную панель главного фасада обрамляет архивольт117 с куфическими надписями и синей инкрустацией по периметру входных дверей. Внутри башни находится неглубокий купол, опирающийся на четыре широких, но очень низких тромпа118. Отсутствие орнамента, который здесь излишен, компенсируется гармоничными пропорциями. Какое классическое совершенство кубических объёмов, одновременно сильное и лиричное, открывается европейцу в этом новом архитектурном мире. И иноземный путник, забывая о красоте остальных азиатских зданий, мечтает о том, чтобы эта ценность стала его собственным открытием. Удивительнее всего обнаружить тождество гармонии так далеко за пределами Азии, пусть и звучащее на совершенно ином архитектурном языке.

Соумеэ (ок. 5500 футов), 18 октября. – Сегодня утром Аббас и погонщики мулов были слишком обкурены опиумом, чтобы отправиться в дальнейший путь. Когда мы выразили своё неудовольствие, они рассмеялись нам в лицо. В действительности их манеры отвратительны, а в стране, где вежливость ценится исключительно высоко, нет нужды проявлять излишнее добродушие. Поэтому сегодня вечером, когда наши спутники начали устраиваться в комнате на ночлег, я выставил их за дверь вместе с булькающим кальяном, самоваром и скарбом. Кристофер, заметно беспокоясь, предупредил меня, что такие действия идут вразрез с местными обычаями, и проиллюстрировал свою мысль небольшим рассказом. Однажды он гостил у бахтиарского вождя и привёл того в ужас просьбой удалить из комнаты слуг и поговорить наедине. В ответ я заявил, что у меня свои обычаи, в числе которых не испытывать неудобств по причине курения трубок либо соседства с нанятыми погонщиками.

Сегодня мы проехали пять фарсахов, довольствуясь кружкой курта и мучаясь от езды в деревянных сёдлах. Вскоре после Тазе-Кенда дорога привела нас к прекрасному старинному мосту119. Три арки, чередуясь с двумя невысокими каменными опорами, привлекали внимание знакомым ярко-красным кирпичом. Затем мы поднялись на холмистое нагорье; широкое и мрачное, оно заметно оголилось в преддверии осени. Отдельные распаханные наделы гордились богатой бурой почвой; для земледелия пригодна вся долина: здесь можно приютить гораздо больше населения, чем проживает сегодня. Нас встретила первая большая деревня. В её центре на примитивном основании, по виду похожем на древний таран, стояла массивная каменная плита, на которой жители отжимали масло.