Стоя на Фэнхошань, Чжан Лусинь наблюдал, как группа седоголовых гусей, выстроившись в огромную стаю, следовала за постепенно уменьшающимся черным пятном автомобильной колонны. Он внезапно почувствовал, что вместе с взмахами гусиных крыльев приближается и его собственная весна жизни.

Он услышал спиралью закручивающийся в небосводе крик одинокого гуся, возвращающегося в стаю.

Чжан Лусинь был все же немного самодоволен. И семнадцать лет спустя он остался таким же. Прошло тринадцать лет с тех пор, как я брал у него интервью в последний раз. Человек приближался уже к семидесятилетнему возрасту, а его умонастроения, его честолюбие, его несдержанность в обращении нисколько не изменились, будто родились вместе с ним. Я не стал смотреть программу «Литературный чтец», вопреки увещеваниям учителя Биньиня. Я знал, что покажет и какой текст прочитает Чжан Лусинь на телевидении. Я знал, что он продемонстрирует свое собрание различных версий книг «Как закалялась сталь» и« Павел Корчагин», изданных по всей стране, расскажет о существующих между ними различиях в переводе, прочитает наизусть трудные места из разных переводов. В отрывке, который он прочитает, должно быть, будет рассказываться о том, как Тоня вышла из поезда и неожиданно встретила на грязной дороге своего возлюбленного Павла Корчагина. Чжан Лусинь слишком много раз читал этот красноречивый текст. Первым и последним слушателем его всегда был не кто иной, как его жена, а теперь, конечно, его аудиторией должны были стать телезрители всей страны.

Из-за этой его любви к Павлу Корчагину – поскольку оба они дорожные строители – его и можно назвать последним идеалистом ХХ века.

Дом генерала Му Шэнчжуна стал частью культурного пейзажа Голмуда. Ни один писатель, посещающий Голмуд, если он пишет об этом городе или начинающейся в нем «Небесной дороге», не может не упомянуть Му Шэнчжуна, и обязан отдать дань уважения особняку Му. Много лет назад мне посчастливилось взять у генерала Му Шэнчжуна интервью в одном тибетском ресторанчике в Чэнду. И все равно я направился прямо в военное здание, где он жил, чтобы прочувствовать дыхание жизни и истории, которое он оставил в этом крохотном двухэтажном строении, несмотря на то, что прошло уже много лет с момента ухода самого генерала. Человека не стало, но героизм, что тек в его жилах, по-прежнему горяч и по-прежнему находит преемников. Из коридора открывался вид на горы Куньлунь, и казалось, как будто на вершине снежной горы стоит бессмертный дух, ожидая людей, что совершают паломничество к богам заснеженных гор.

Я опустил голову и посмотрел вниз в стеклянный шкаф, где по-прежнему лежали на виду записи, сделанные во время проведения инженерных изысканий для Цинхай-Тибетской железной дороги, которые генерал Му Шэнчжун возглавлял. Сложно удержаться от тяжелого вздоха. Генерал действительно был первым, кто исследовал места будущего строительства.

Я глядел на смутно проступающий сквозь буран величественный Куньлунь, и история изысканий снова вставала у меня перед глазами.

Однажды утром 1955 года принадлежавший генералу Му Шэнчжуну внедорожник ГАЗ со скрипом остановился у ворот Северозападного проектного отделения Министерства железных дорог (предшественника Первого проектно-изыскательского института Китайских железных дорог).

Хотя приближалась зима, настроение генерала было таким же сияющим, как солнце, висящее над горой Гаолань. Сразу после Дня армии 1 августа, впервые в китайской армии было присвоено звание генерал-майора, и удостоен его был Му Шэнчжун, выходец из Северо-Шэньсийской армии Красной Армии, политический комиссар отдельной бригады 18-й армии и заведующий организационным отделом партийного комитета КПК в Тибете. По сравнению с земляками, павшими на дороге в Новый Китай, Му Шэнчжун чувствовал себя счастливчиком, несмотря на 21 пулевое ранение.