Список моих прегрешений занял бы слишком много места, и я не горжусь ни одним из них, разве только тем, что однажды убежала от копа на шпильках. Однако в апреле многое изменилось, в том числе я сама. Я стараюсь взять себя в руки, хотя не могу так сразу стать другим человеком. Я по-прежнему кокетничаю с парнями, чтобы добиться своего, а порой не могу удержаться от искушения выкурить сигаретку. Но я уже не та, что раньше.

За углом у киоска с сувенирной продукцией вижу толпу писклявых девчонок. Это уже не смешно. Я резко останавливаюсь, заметив дверь с надписью «Только для уполномоченного персонала», осматриваюсь в поисках охраны, которая в данный момент отсутствует, и решаю себя «уполномочить». С достаточно солидной камерой и пропуском на шее у меня вполне официальный вид. На пропуске написано: «Риган О’Нил, VIP». И моя фотография с сердитым лицом. Когда меня фотографировали, я была к этому не готова – я лучше делаю снимки, чем получаюсь на них. Повернув ручку двери, оказываюсь в дальней части конференц-зала. То, что нужно.

– Привет, пап, с днем рождения, – говорю я, как только он берет трубку.

– Спасибо, доченька. – Папа явно удивился моему звонку. – Как там у вас дела?

– Отлично.

– Это хорошо, – говорит он после непродолжительной паузы. – У тебя замученный голос. Ты устала?

– Да. Мы сегодня проснулись в пять утра.

Он смеется.

– Думаю, в последний раз ты вставала в такую рань еще в младенчестве.

Так и подмывает заявить, что иногда я в это время еще и не ложусь, но я себя одергиваю. Это было раньше.

– Она нервничает?

Мой папа, конечно, обожает Ди. Моя подруга – мечта любого родителя.

– Немного. Скорее взволнована.

– Понятно. Потом расскажешь, как все прошло. – Помолчав, он спрашивает: – Ты ведь не ищешь неприятностей, правда?

– Нет, пап. – Я прекрасно понимаю, что именно Бренда надоумила папу задать этот вопрос. – Я все время с Ди или поблизости. Нигде даже не бываю.

– Ладно, спасибо за поздравление, – говорит он.

– Я позвоню через пару дней, – обещаю я, а он передает привет от Бренды.

Сглотнув, я отвечаю:

– Ей тоже привет.

Закончив разговор, я вдруг осознаю, что соскучилась по папе. У меня нет ни брата, ни сестры, ни матери. Моя семья – он. И хотя у нас были трудности, папа сделал все, чтобы их преодолеть. Он гордится тем, что не пьет, и на все предложения выпить с улыбкой отвечает, что в завязке уже пять лет. Он не скрывает, что ему пришлось пережить, и хочет, чтобы окружающие понимали: если у них возникнут такие же проблемы, они всегда могут поделиться с ним.

Я выскальзываю из конференц-зала и ищу кратчайший путь к симпатичным парням, которые стоят в очереди за сувенирами Лайлы Монтгомери. Один, правда, уже одет в тему. На нем футболка с надписью: «Выходи за меня, Лайла!»

Поправив пропуск, я устремляюсь к нему. Эта футболка рассмешит Ди, – может, хоть немного расслабится… Он переводит взгляд с моего выреза на лицо. Вроде как обратил внимание, но не пялится – хороший мальчик.

– Привет, – непринужденно говорю я, – можно сфотографировать твою футболку?

– Пожалуйста.

Парень обнимает стоящую рядом девушку, выпячивает грудь и широко улыбается. Невысокий блондин с аккуратной стрижкой, приятная улыбка. Если бы Ди не сохла так по Джимми, он вполне мог бы ее заинтересовать.

– Спасибо, ей понравится. – Я опускаю камеру.

– Ты ее знаешь?

Вся его компашка поедает меня глазами, и одна девушка замечает мой пропуск.

– Подожди. Ты та самая «езда вверх-вних с Риган», про которую она поет?

Я пожимаю плечами. Ди увековечила мое имя в своем первом сингле «Дорога в лето». Она написала эту песню, когда мы учились в девятом классе и мечтали о том, какими будут наши каникулы в шестнадцать лет. Не в обиду старенькому кабриолету ее отца и нашим загородным шоссе, нынешняя дорога в лето оказалась в тысячу раз круче наших фантазий. Эта песня очень много для меня значит, хотя бывает немного не по себе, когда тысячи людей поют мое имя.