Сэм встал с кровати. Боль в глазу снова распространилась по всей голове.

– Ты не сможешь продать это, поскольку я не куплю, – все еще воинственно заявил Хаукинз, но самоуверенности в его голосе явно поубавилось. – У меня есть друзья. О моей карьере можно рассказывать на рассылаемых новобранцам открытках. Я, черт побери, офицер! Генерал, начавший свой путь рядовым в вонючей бельгийской грязи! И они не могут обращаться со мной подобным образом!

– Я не солдат, я адвокат. И, поверьте мне, о вас уже ведутся переговоры – точно так же, как и о бензине. Эти телефото от ваших пекинских друзей запечатлели все ваши художества. Вы – лопнувший мыльный пузырь.

– Им надо еще доказать это!

– Они уже это сделали! Я получил такие доказательства всего лишь час назад в темном винном погребке от одного психопата со свечой в руке. А он, знаете ли, весьма солидный гражданин! Они достали вас.

Хаукинз скосил глаза и вытащил изо рта разжеванную потухшую сигару.

– Каким образом?

– «Заключения врачей». А это – серьезные свидетельства. К работе подключились и терапевты, и психиатры. «Нервные срывы» – только начало. Министерство обороны готовит бюллетень, в котором говорится о том, что вы были специально поставлены в весьма напряженную ситуацию, с тем чтобы иметь возможность наблюдать развитие вашего недуга. Насколько я понял, он именуется «шизоидной прогрессией». Стремление к конфликтам, о чем свидетельствуют материалы по Индокитаю, и картины того, как вы мочитесь на крыше посольства, позволяют сделать весьма убедительные психиатрические заключения…

– Но у меня есть куда более убедительное объяснение случившегося. Я был чертовски зол. Подождите немного, я представлю свою версию.

– Да вам просто не дадут ничего сказать. И если подобный бюллетень появится, президенту не останется ничего другого, как, выступив по радио, воздать должное вашему прошлому, а потом, пусть и неохотно, сообщить все же о заключении врачей и попросить нацию молиться за ваше выздоровление.

– Этого не произойдет! – уверенно покачал головой Хаукинз. – Ведь больше никто не верит президенту!

– Может быть, и так, генерал, но у него есть связи. Если и не его собственные, то тем не менее весьма эффективные. И стоит только ему сказать, как вас тотчас упрячут, стянув предварительно ремнями, в силосную яму в Найке.

Увидев в небольшом туалете зеркало в металлической оправе, Сэм направился туда.

– Но зачем президенту это? – едва удерживая сигару между пальцев, спросил Хаукинз. – И почему ему разрешат поступить так?

Дивероу взглянул в зеркало на огромный отек под левым глазом.

– Потому что нам нужен бензин.

– Что?! – Хаукинз уронил от неожиданности сигару и, сам того не замечая, наступил на нее ногой и стал вдавливать ее в ковер. – Бензин?!

– Все это довольно сложно и не столь существенно для нас. – Сэм слегка нажал пальцами на чувствительную кожу вокруг глаза. Подобных казусов с ним ни разу не случалось за последние пятнадцать лет. И теперь его интересовало, когда опухоль начнет опадать. – И я советую вам воспринимать ситуацию такой, какова она есть на самом деле, и соответственно с ней вести себя. Ведь вам, генерал, не из чего особенно выбирать!

– Иными словами, вы полагаете, что я намерен дать сбить себя с ног и считать все происходящее вокруг в порядке вещей?

Дивероу вышел из туалета, остановился и вздохнул.

– Сейчас, – сказал он, – нашей непосредственной задачей является предотвращение вашего заключения в Монголии на четыре с лишним тысячи лет. И если вы пойдете навстречу, то я смогу вас вытащить.

– Из Китая?

– Да.

– А что от меня требуют за это и кто? И азиаты, и Вашингтон? – скосил глаза Хаукинз.