А они в этот самый момент говорили о нем – Толике. "Вы заметили, что Тэтэ плетется за нами от самой школы? – спросил Кол. – Причем, это… не приближается, на расстоянии держится". "Заметили, конечно, – усмехнулся Перс. – Но он-то, поди, думает, что не заметили". – "Он вообще сегодня в ударе". – "Ага, непонятно только, какой удар – солнечный или апоплексический". "Интересно, за кем же это он так по пятам бродит?", – спросил Мартьянов. "Я думаю, за тобой, Кол", – состроив многозначительную мину, сказал Перстнев-младший. Компания рассмеялась. "Ну, чего, шугануть его, что ли?" – предложил Кол. – "Зачем? Пусть таскается. Он же нам не мешает. Пока, по крайней мере. Будет нарываться – шуганем. Главное – не обращать на него внимания, не показывать ему, что мы его видим. В этом весь прикол. Пусть поиграет в шпиона. Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы утешилось".

На другой стороне улицы показались распахнутые ажурные ворота парка с а-ля бронзовыми набалдашниками и нависающими над ними ветвями кленов. Солнце припекало. За столиком у пивного ларька двое оживленных мужчин извлекали воблу из газетных пелен. В тире отрывисто щелкали выстрелы, будто кого-то стегали бичом. Троица без остановок проследовала прямиком к кассам. Дальше прятаться было глупо. Толик прибавил ходу. Сунув в окошко кассы мятый рубль, придавленный горкой мелочи, Перс получил обратно стопку билетов и в этот момент поднял глаза на приближающегося одноклассника. "Ба, Анатоль, и ты здесь! – деланному Персову изумлению не было предела. – Какими судьбами?". – "Да, представь себе, нелегкая судьба советского школьника забросила меня в парк аттракционов. Вот, захотелось развеяться, снять напряжение после первого учебного дня. А вы, я смотрю, решили сообразить на троих?". – "Нет, Анатоль, мы не соображать – мы кататься будем. Ты тоже? Ну, тогда увидимся на вираже, дружище!", – Перс фиглярски улыбнулся и положил руку Ники себе на локоть. Злобно глядя вслед удаляющемуся трио, Толик лихорадочно искал в карманах мелочь. Нашлось 18 копеек – хватит только на один билет. Не надо было ему сегодня в школьной столовой тратиться на сочники и коржики. Венька, паразит, соблазнил… "Молодой человек, вы определились?", – билетерша тоже проявляла нетерпение. "Определился. Тетенька, не подарите парочку билетиков несчастному воспитаннику детского дома?". – "Знаю я тебя, воспитанник!.. Или покупай билет, или не торчи перед кассой!". – "Я бы и рад не торчать, да не могу: вы на маму мою очень похожи… Я ее только на фотографии и видел". – "Я сказала, не морочь мне голову, охламон!". – "Хорошо, я согласен морочить вам не голову, а что-нибудь другое. Все-все, молчу! Один на "Сюрприз", пожалуйста". Он был уверен, что эти трое купили билеты на "Сюрприз": после того, как перестало биться большое механическое сердце "чертова колеса", "Сюрприз" считался у юных завсегдатаев парка самым популярным и экстремальным аттракционом.

Интуиция не подвела его. Перс и Кол уже заняли свои места по обе стороны от Ники, когда чуть запыхавшийся Тэтэ, взбежав по лесенке, вошел в зарешеченную центрифугу с частоколом стоячих кабинок. Высшим шиком у мальчишек считалась отстегнутая от поручня кабинки защитная цепь в тот самый момент, когда вцепившаяся в днище карусели стальная лапа с поршневым суставом вздымала в воздух бешено вращающийся диск, наклоняя его, словно блюдце. Особой надобности в защитной цепи, конечно, и так не было: ее с успехом заменяла центробежная сила, деспотично вдавливающая пассажиров в стенки кабинок. Все это знали, но не все осмеливались отринуть цепи, создающие иллюзию страховки: с цепью наперевес было все же не так жутко нестись к земле, схватившись за спасительные скобы поручней. Тем более, после трагедии на "чертовом колесе".