В отличие от мамы я даже не испугалась:

– Мама, – сказала я по дороге в диспансер, – у меня или гепатит, потому что он есть точно у Жени, или просто грязная кровь от наркотиков.

– А у Жени точно гепатит?

– Точно.

Вот только ждать 10 дней не было сил. Очень долго.

Дома мы все вместе решили так: позвоним Валику, дадим ему денег на анализ, пусть он сдаст. Если у него будет все нормально, значит и мне бояться нечего. Так и сделали. Не понимали, что и ему жизнь можем поломать. Хотя…

Родители у меня в два голоса спрашивали:

– А Валик когда-нибудь сдавал анализ на СПИД?

Он сдавал, когда—то. И даже справка была, что ответ отрицательный, и он ей хвастался. И близкий друг у него был, ВИЧ—инфицированный, и Валик никогда не кололся с ним одной иголкой, и не давал мне.

Но было еще кое—что, на что я не обратила внимания. Валика уволили из армии, выплатив ему большую сумму денег. Как было написано в справке, – я ее читала, – за то, что Валик, короче говоря, в армии тронулся умом. Он даже лежал в дурдоме.

Валик пришел, взял деньги. Ему некуда было деваться.

Я еще три дня ходила на процедуры, ничего не ела, без ширки невозможно было спать, я худела, но через три дня почувствовала себя нормально.

Позвонила мама Валика и договорилась, что они с Валиком сейчас к нам придут.

Мы конечно же с ней начали разговор за эти анализы, а она и говорит:

– Ну даже если у них и есть СПИД, но не умрут же они завтра?

Она сказала такую вещь, которую просто не могла сказать!

Как такую дикость можно сказать? Мы ее не поняли.

Папа внес деловое предложение:

– У меня есть возможность отправить Валика в Москву работать на стройку. Если хотите, конечно.

Они хотели. Только не сегодня и не завтра.

И вообще, в отличие от меня, – я сегодня даже накрасила глаза, – Валик выглядел скверно. Было понятно, что его еще ломает.

Его мама вступилась за него:

– Ты ж видишь, Саша, что он пока не может ехать. Пускай хоть неделька пройдет…

– Какая неделька?!

Я в последний момент не закричала, но голос повысила.

– Он или завтра поедет, или никогда!

– Саша, подожди, пусть подумают, – говорит мама.

Я вскипела.

– Пусть едет завтра.

– Но Саша…

Папа перебил маму:

– Если она так настаивает, значит, она что-то знает.

Я не стала говорить вслух, а только поблагодарила про себя папу и бога, но я точно знала, что если Валик не соберет сейчас же свои вещи и не отправится в Москву, он не сделает это уже никогда.

Хотя мне это было совсем не нужно – чтоб наши знакомые в Москве увидели моего парня. Проще говоря, мне его стыдно было показывать. Но я продолжала настаивать на своем и, когда они ушли, а вечером Валик позвонил-таки и отказался от папиного предложения, я испытала и облегчение и разочарование.

У папы давно зародилась ненависть к маме Валика, а самого Валика он считал больным человеком. Мать же он считал виноватой в том, что она скрыла от моих родителей, что я наркоманка.

Но папа не был таким уж дураком, что б доверять Валику. Он позвонил в больницу и как – то узнал, что валик таки сдавал кровь на анализ. До этого он в этом очень сомневался.

Я из-за такого недоверия просто бесилась. Вроде это не Валика подозревали, а лично меня. Да еще и папа заявил:

– Я уже не удивлюсь, если откроется, что вы кого-нибудь убили и закопали в подвале.

Я же днями сидела теперь на подоконнике в Настиной комнате, откуда была видна улица со стороны Валикового дома. И ждала, что вот сейчас увижу, как Валик проходит под моим окном. Пару раз мне повезло, и я его таки видела.

Каждый день, звоня ему, я спрашивала про анализ, но ему сказали, сначала подождать до завтра, а потом еще 10 дней. А чего мы ждали? Ведь его кровь ничем не отличается от моей, и там такая же грязь и тот же гепатит.