Проверил.

Мне стало уже все равно. Меня ломало, я кашляла, рвала, рыдала, но… накрасилась и вытянула у мамы из сумочки 20 гривен.

Вроде такая малая сумма, аж смешно, а мне тогда словно жизнь спасла. Валик, урод, до этого момента так и не появился, и я пустила его по боку. Пошла к знакомой наркоманке – барыге и купила себе ширки.

Потом я от Валика позвонила домой, потому что папа позвонил Валиковой маме, и вместе они решили то, что и должны были решить.

Папа был пьян и сказал мне:

– Саша, ничего не бойся и иди домой.

А что мне оставалось еще делать?

И чем я думала?..

Глава 3

Ломка

Я вернулась домой.

Мама все не могла поверить:

– Саша, покажи мне руки, куда ты кололась?

А посмотреть было на что. По началу, конечно, я старалась это делать так, чтоб не было видно. Но когда все мелкие незаметные вены сгорели, пошли в ход и самые, что ни на есть видимые центральные. Мама посмотрела. Не знаю, что творилось у нее на душе, но она ушла из комнаты. У нее опустились руки.

Папа же, пока был выпивши, старался держаться.

Зато на следующее утро родители поменялись ролями. Папа, как загнанный зверь, не знал что делать, а мама взяла себя в руки. Мне же, как назло, стало плохо еще в 4 часа утра. Вчера я укололась только один раз, а надо было, хотя бы дважды.

Пару часов, до открытия больниц, мы просто все вместе не спали, а потом папа стал одеваться. Он собрался к своему двоюродному брату – психологу:

– Он даст тебе каких-нибудь таблеток.

Меня же это не обрадовало. Я прекрасно, в отличие от отца, знала, что никакие таблетки мне не помогут. Мне нужна была только ширка.

Скажу еще: мы с Валиком вчера договорились, что спрыгиваем вместе. Как я, так и он. Мне было холодно, так хоть это меня согревало.

Но человек живет надеждой, и я ждала, когда вернется папа хоть с какими—то таблетками. Странный он, этот папа. Еще в 4 часа утра он спрашивал у меня, что надо делать? и я отвечала, что надо купить сухой маковой соломы, и есть ее, с каждым разом все уменьшая порцию. Папа с мамой клялись, что сделают, как я говорю, потому, что сами они не знают, что делать. К врачам они обещали не ходить, потому, что там помощи нормальной, ясный пень, не найдешь.

Но когда дело дошло до дела – папа таки пошел к врачам. А я разочаровалась и поняла, что пережить мне придется все по полной программе.

Папа принес сибазон, я проглотила 4 таблетки. Так, не знаю для чего. Больше не хотелось, потому, что все равно не было смысла. Конечно же, это мне не помогло.

Мама, которая в отличие от вчерашнего вечера, сегодня мне очень сочувствовала, предложила мне съесть головку мака, оставшуюся после

Маковея в вазе. Единственную. Другие я съела когда—то.

Я ее сжевала, запивая водой, и кое—как затолкнула в желудок. А она такая, что никак не хотела проталкиваться.

Тут позвонил Валик. С ним разговаривал папа. Я теперь в счет не шла. Валик звонил именно папе. Он предлагал купить стакан соломы, чтоб я на ней спрыгивала. Папа сказал, что подумает.

Через какое—то время Валик пришел сам. Пока происходили все эти события, я не так обращала внимание на свою ломку.

В общем, папа открыл дверь, я маячила у него за спиной. Или, наоборот… но Валик посмотрел на отца и сказал:

– Я к вам.

Они закрылись на кухне.

Мной еще управляла надежда на то, что кто-то что-то придумает, и меня перестанет ломать.

Папа принес от брата две ампулы, как он сказал, с чистым наркотиком. Когда станет совсем уж плохо, мама мне уколет. Но что-то тут было не так, я чувствовала, и оттягивала момент, когда мне станет совсем плохо. Вот как на меня давил папа. Меня ломает, а я думаю, что мне еще не совсем плохо.