Спазмы Максима перешли в боль, вынуждающую задержать дыхание, чтобы не закричать. Он встал, начал ходить по коридору. Он стиснул зубы, чтобы ничем не выдать охраннику своего состояния, иначе ему светил нагоняй, что не посетил туалет перед выходом. На понимание можно не рассчитывать.

Надо просто дождаться папу, а там… черт, а вдруг, если выехать так поздно, то на дорогах пробки? Неожиданная мысль пронзила мозг Макса, вызывая у него не просто страх, панику! Сможет ли он дотерпеть до дома? И ведь ни позвонить, ни даже время посмотреть.

Максиму было больно. Ощущения в мочевом пузыре нельзя было назвать иначе как боль, а он все равно был вынужден терпеть. За ним приедут, уже скоро… Он часто дышал, пытаясь снять боль.

Он метался вдоль коридора как тигр в клетке, все мысли сосредоточились вокруг эпицентра боли внизу живота.

Уткнувшись в рукав рубашки Макс сдавленно застонал, моля, чтобы охранник ничего не услышал. Хотелось ощутить поддержку хотя бы от одежды, но он же в школьной форме. Тонкая рубашка только размазала слезу с потом по лицу, ничего не впитав. Как пластик.

Следующий спазм вынудил Макса содрогнуться от ужаса. Он не удержался, и сейчас он писался прямо тут, в школьном коридоре. Максим не дышал, не двигался. Толстая крахмальная материя брюк не впитывала много жидкости, и моча полилась прямо в обувь. Он ничего не смог сделать и снова вернется домой поверженным. Спазмы отступили, боль утихла. Максим несдержанно всхлипнул.

Охранник бросил на него странный взгляд, но в следующую секунду в коридоре уже показалась директриса.

– Здравствуйте… как я могу к вам обращаться? Прошу, пройдемте! – ко входу вышла женщина в годах, выглядит молодо, но Максим чуял не меньше шестидесяти.

– Здравствуйте, Валерия Михайловна, можете звать меня Ярослав, – он широко улыбнулся.

– А о чем конкретно вы пишете статью? – поинтересовалась директриса.

– Да так, полный школьный цикл, что за кадром остается… – промямлил Макс.

Они поднялись на второй этаж и остановились у дверей директорского кабинета. Максим достал телефон и начал печатать какие-то заметки, чтобы отвести взгляд. Кажется, это удовлетворило директрису.

– Не знаю, что в этом интересного, но проходите.

Зачатки подозрительности во взгляде директрисы пропали и она отворила дверь в кабинет. Они сели по противоположные стороны от стола и Максим снова ощутил себя ниже, чем он есть.

– Итак…

Макс не готовил вопросы. Он считал себя профессиональным лжецом и верил в свою способность к импровизации. И он был прав: ему даже задумываться о вопросах не приходилось. Он автоматически задавал несвязанные друг с другом вопросы, делал вид, что пишет, но в остальном плавал в своих больных мыслях.

Он бывал в кабинете директора, и не раз. Но в этом посещении есть что-то победное. В конце концов, он сам сюда пришел. И, если уж на то пошло, пришел обманом, а значит практически против воли директрисы. Сколько всего изменилось…

– Вы замужем, Валерия Михайловна? Вижу на пальцах кольца, но…

– Что? – вопрос немного смутил директрису. – Я… Я замужем за работой. – Макс запел себе дифирамбы, глядя, как женщина, вгоняющая сотни учеников в страх, потупила глаза.

– Стало быть, и детей нет? – он старательно сохранял деловитость.

– Я не… А какое это имеет отношение к теме вашей статьи?

– О, мы просто думаем уделить немного внимания личностям школьного персонала. Решили, что это добавит… жизни.

– У меня нет собственных детей, но я отношусь ко всем нашим выпускникам, как к родным! – Валерия Михайловна звучала теперь немного обвинительно, будто оборонялась. Макс остался невозмутим, но тень сотрясалась от ледяного хохота.