– Да чего я вообще тут распинаюсь… – он махнул рукой, указывая куда-то вверх – Небо чистое. Вадик, что ты там про Большую Медведицу говорил?

Вуди слегка опешил.

– Э-э-э… Ну, типа, что в лагере мы ориентировались по ней…

– Сколько там звезд?

– Семь…

Басист задрал голову, в поисках созвездия. Много времени это не заняло.

– Погоди… Не, это не оно, получается… Или…

Остальные тоже посмотрели вверх. Медведица была на месте, но звезд в ней было не семь. Вторая звезда от конца рукоятки ковша была не одинока: вплотную к ней сияла восьмая звезда, находясь почти вплотную.

– Это Альхор или Алькр… Как-то так она называется, если я не путаю. Она потускнеет через тысячу лет, и к две тысячи двадцать первому году ее станет почти не видно. Но сейчас она на пару с соседкой светит почти как Полярная.

Перо вздохнул:

– Все-то ты знаешь.

– Недавно смотрел видос про потухшие звезды, – пожал плечами лидер группы – Еще вон там, в созвездии Льва две звезды пропадут.

Вся группа смотрела на небо под шумы ночного леса рядом и храп Бажена. Со звездами всегда так, что чем дольше смотришь – тем больше их видишь. Группой (еще до появления в ней Славы) они несколько раз выезжали далеко за город, где к двум часам ночи можно было хорошо рассмотреть Млечный Путь. Вид, открывающийся им сейчас казался невозможным: с каждой секундой небо казалось все ярче.

– Певчий Слет, значит? – Пуля нарушил молчание – Сборище певцов и прочих странных людей, чтобы вместе побеситься и решить, кто круче? Если там будет выпивка, то эта затея ничем не отличается от поездки на фестиваль!

Барабанщик вытянул руку вперед ладонью вниз.

– Серьезно? – усмехнулся Перо, наблюдая как сверху на нее приземлилась пухлая ладонь Вуди.

Мастер тоже добавил свою. Слава едва дотянулся, не имея возможности сделать шаг вперед из-за курицы, что устроилась у него на ботинке. Перо закончил бутерброд из рук, который тут же начал раскачиваться по вертикали.

– ПЕР-КУ-НАС! – хором проорали пятеро музыкантов, поднимая руки к небу.

Лошадь фыркнула и топнула копытом то ли от испуга, то ли выражая согласие. Бажен фыркнул еще громче и перевернулся на другой бок.

– Надо бы его домой отправить… – хмыкнул Вуди.

Дорога пронизывала лес насквозь. Проехав какое-то время в свете фонарей, телега выехала в очередное поле, конца которому не было видно. Небо светлело, приближался рассвет, и трое из пяти музыкантов решили уловить остатки ночи, устроившись на или между мешками. Вуди, Славу и Пулю срубило моментально. Рома сказал им, что не устал, но на самом деле спать он не хотел по другой причине.

Вокалист осторожно сжимал и разжимал опухшие пальцы правой руки. Вид поврежденной при ударе руки напоминал о Бажене, о которого в том числе рука и была повреждена. Проснулся ли он? Спать на обочине, где они его оставили – не самое приятное дело, но фляга ола наверняка согрела крестьянина. Как сильно будет болеть его челюсть? Рома усмехнулся, и машинально потер опухшую конечность. Боль не уменьшалась. Возможно, безымянный палец уже начал синеть, но в предрассветных сумерках трудно было различить, а подсвечивать телефоном почему-то не хотелось.

Чтобы не думать о боли, Рома стал глазеть по сторонам. Небо становилось светлее с каждой секундой, но земля как будто игнорировала его, оставаясь темной. Редкие облака и деревья вокруг делали пейзаж достаточно монотонным. Телега неторопливо двигалась по единственной дороге без поворотов и перекрестков, но подпрыгивала и тряслась при этом так, будто они гнали под сотку. Время, казалось, ползло еще медленнее, чем телега.