– Клятва крови и единства позволяет Высшей твари продолжать существование, подпитываясь силой мага. Младшим и старшим этот путь закрыт: недостаточно разума для сбалансированного симбиоза, только если выполнить слияние – но здесь есть риск для самого создания. А твари вроде Плутона жертвуют своей свободой в обмен на жизнь. Магия клятвы заставляет их следовать воле хозяина: Тлалок, например, с помощью своей избавился от половины королевского двора… а до него был Рисер Хельстад, подчинил двоих. Отправлял шпионить по всему материку. Твари легко перемещаются в тенях, обычные стены для них не помеха. Стать хозяином одной – большой успех. Правда…

– Они высасывают силу, – перебивает Наас. – Маг слабеет, постоянное присутствие твари расшатывает психику. Тот Рисер слетел с катушек, когда ему не было и сорока. Под конец вообще не колдовал: не получалось. Тлалок вон тоже… повесился, кажется?

Айяка пожимает плечами:

– Не помню. Но остальное верно. Добровольных союзов с тварями в истории отмечено мало, и все кончились трагедией. После нападения Плутона Советник лишился руки.

Обнадеживающе. Запахиваю кофту, невольно повторяя жест старика на рисунке. Меня бьет дрожь, когда цепляю холодный металл украшения:

– Или она пыталась убить его потому, что Тлалок сам искал смерти, – хотел и не хотел умирать, так говорил Наас о тварях? У ручья он ни словом не обмолвился о клятве. Наверное, не подумал, что я настолько сглуплю.

– Хм. А ведь возможно, – задумчиво хмурится Айяка.

– Что там в конце, – Наас шуршит древними страницами, варварски терзая бумагу. Проводит пальцем по последним строкам. – Ни хрена не понимаю. Вот год смерти походу.

– Двенадцатое мая 1503 года, – Айяка отодвигает парня в сторону. Беззвучно шевелит губами, расшифровывая записи.

Тихонько скрипят половицы.

Побледневший Наас поднимает на меня глаза.

– Какие обязательства накладывает клятва на хозяина твари? – медленно спрашиваю, перебирая поющие звездочки. Рыжеволосый маг застывает, словно даже не дыша. Избегая света, скрип обходит нас по кругу.

– Никакие. Просто… – девушка отрывается от книги, откидывает за спину тяжелые волосы, – он, как и тварь, лишается свободы. Ему не скрыться от нее, не прогнать, не убить. Специально, по крайней мере. Если волшебник хорошо управляет магией, то может заставить создание голодать, вынуждая подчиняться приказам. Но полностью доступ не перекрыть, да и тварь в ответ способна извести… Короче, клятва похожа на состязание, в котором нет победителей. Тварь мучает человека, чтобы получить больше воли и пищи, но убить не смеет: без хозяина она долго не проживет. А избавившиеся от тварей огненные маги почему-то теряли контроль над своей силой и рассудком. Советник Тлалок не продержался и года, хотя Плутон заперли живой в лабораториях. В случае убийства создания распад хозяина происходил еще быстрее. Например, Гийот Фади…

– Значит, клятву нельзя разорвать? Иначе Тлалок бы сделал это.

– Да, – оживает Наас. – Да.

Его ореховая радужка темна от тревоги. Воздух начинает двигаться. Айяка не замечает:

– Даже смерть иногда не преграда. Плутон до сих пор жива потому, что дух Советника заключен в могиле. Думаю, охранный контур в ее камере так или иначе связан с останками: в противном случае для удержания Высшей твари понадобился бы барьер вроде того, что окружает Университет, а его очень сложно создать и еще труднее поддерживать. И исследования…

– Нам нужно идти! – Наас бесцеремонно хватает меня за шиворот и тянет к выходу. – Спасибо за помощь, Айя! Увидимся позже.

– Эй, – стряхиваю его руку, шиплю: