– Может, закроешь дверь на всякий случай? – предложил он.

Мэдлин опомнилась и поспешно заперла замок, произнося отводящее заклинание.

– Вот, так лучше, – кивнул молодой человек. – Привет, Мэдлин, что ты здесь делаешь? Какими судьбами мы свиделись?

Девушку немного ошарашил и обидел подобный вопрос.

– Вообще то я здесь живу, в этой комнате и в этом замке. А ты что ничего не помнишь?

– Почему же? Я практически все про себя прекрасно помню. Даже то, как в семь лет аккуратно позаимствовал у своего приятеля артефакт-невидимку. Отец тогда меня изрядно выпорол, он почему-то решил, что я его украл. А признаться, это была такая тонкая работа, никому бы не пришло в голову, искать его у меня….Но ты, наверное, имеешь в виду, помню ли, я как оказался у тебя в гостях? Нет, не помню. Ты меня сюда телепортировала? – беспечно поинтересовался он.

Мэдлин почувствовала, что начинает закипать. Она тут носится как угорелая, переживает, как там Джереми, как его спасти, рискует собственной безопасностью, а он не испытывает даже малейшей благодарности. Может быть, он вообще о ней забыл за все это время и успел на ком-нибудь жениться? Поэтому и не выходил на связь.

– Я тебя? Я понятия не имела, где ты вообще находишься! Ты больше года не поддерживал со мной связь! А потом по радио сообщили, что ты погиб, сгорев в огне боевого заклятия! Я пыталась выяснить жив ты или нет, даже спрашивала об этом у Александра! Затем у нас в замке поселился следователь, который допрашивал меня по сто раз, интересуясь всем, начиная от того, как мы познакомились, и, заканчивая тем, сколько раз ты чихнул в моем присутствии! А вчера вечером я нахожу тебя без сознания во дворе замка! Ты пребываешь в абсолютно невменяемом состоянии, я на себе волоку тебя внутрь, ищу средство, как тебе помочь, уговариваю Юния потратить на тебя зелье «чистой слезы», прячу тебя всеми силами от Хаксли. И теперь ты приходишь в себя и требуешь каких-то объяснений? – закончила свою гневную тираду девушка. От негодования волосы на ее голове превратились в языки пламени.

Пока она кричала, в глазах у Джереми появился лукавый огонек. Он смотрел на свою собеседницу с улыбкой и, наконец, спокойно произнес:

– Все-таки скучала, значит?

Мэдлин замолчала, ей хотелось высказать молодому человеку еще много чего нелестного, но вместо этого она опустилась на кровать рядом с ним, обиженно отвернувшись и сложив руки на груди, и сказала только одно слово:

– Нахал!

Джереми засмеялся. Его, судя по всему, эта ситуация только забавляла.

– Я нахал? Постой-постой! Позволь, я напомню тебе наш последний разговор! Я, как благородный человек, признался тебе в своих чувствах, сделал предложение, – он картинно приложил руку к груди, копируя пафосных героев мелодрам. – Получил отказ! И после этого ты на меня обиделась? А может логичнее было бы наоборот?

– Ты сделал мне предложение поехать с тобой неизвестно куда, чтобы вечно скитаться и прятаться, жить в машине, рискуя тем, что нас могут в любой момент убить…

– Ну, знаешь, как говорится, с милым рай и в шалаше! – развел руками молодой человек. – Тем не менее, ты мне отказала и еще рассчитывала на то, что имея весь этот букет проблем, я буду каждый раз, рискуя своей жизнью, являться в твой институт, где наверняка окажется засада, чтобы поинтересоваться, а не передумала ли ты, Мэдлин? Может, все-таки, пойдешь со мной? А ты бы каждый раз вздыхала и говорила, что это невозможно?

– Я думала, ты меня любишь! – обиженно воскликнула девушка, понимая, что иных доводов больше нет.

– Это железный аргумент! – Джереми рассмеялся в голос, так что Мэдлин даже пришлось на него зашикать, чтобы никто, не дай Бог, не услышал их веселья. – Великая женская логика! Сперва вы посылаете нас куда подальше, а потом плачете и обижаетесь, что мы больше не звоним!