Избушки – бревенчатые, потолка нет, палати, крыша из полубрёвен, укреплённых берестой.

Наверху, на палатях, хранится инвентарь, сети. Посредине жилища – очаг, костёр, или железная печка.

… Ханты держали коров. В холода запускали корову в дом…

Спальный отдел в доме – пол покрыт осокой, шкурами. Из осоки искусно плели ленты, сшивали их и получались циновки, коврики. Мебель – низкие столики, у которых отпилены ножки. Сидели вокруг стола, подогнув ноги калачиком, чай пили… Мне приходилось по несколько дней жить там, они там все полукопчёные от дыма…

Летом ханты плавали на другие острова, ловили рыбу. Ставили 41 палку, наматывали берестяные нити. Скреплялись жилами, которые проваривались в рыбьем жире, не лопались. Посередине чума устраивался костёр.

Жили в чумах по несколько семей, отделялись пологом…

Приходилось мне ночевать и у оленеводов, зимой. Чум – ещё поверх летних намотано из шкур, примерно на одну треть или четверть до верха. Верх закрывать не положено. Посередине – печка. Раскочегарят. Из берестяных рулонов жир вытапливался… А на ночь – в меховые палатки. Волосы примерзали…

Разогреют печку, оттают, пьют чай. Ребёнок голышом на четвереньках выполз… В таких условиях жили…

Олени делятся – стадо ездовое – отдельное. Оленевод выйдет пописать – олени бегут, лижут мочу…

Озёрные ханты, в основном – рыбаки. А плавать – не умеют! Грех плавать, никого они не спасают, если кто упадёт в речку. Тонуть начнёт, провалится, нельзя ему, по их поверьям, руки подавать. Считали – попадёт к хозяину, в рай… В водное царство. Почётная смерть.

Однажды на дебаркадере разгружали. Сидит старая хантейка своей не «кухлянке», а егушке (Егушка, ягушка), это женская верхняя зимняя одежда, красивая, мехом отделанная, жаль только – со вшами, в бане-то у них тоже грех мыться. Гусиным жиром кожу мажут, а потом отскабливают кожу, чтобы была розовая. Запах!!! Прогорклого жира, с потом человеческим, грязью… Не каждый переносит…

Так вот, упала она с трапа за борт.

Какой-то парень, моментом, не раздумывая, бросился в воду, схватил старуху за шиворот, ему подали концы, выловили её, его подняли. Она уже успела нахлебаться. Подошёл потом к ней: – Ну как? Думал, добрые слова скажет. Она ему такую оплеуху отвесила! Зачем, говорит, ты меня спасал? Зачем? Меня сам Хозяин в жёны брал! Утонул – почётная смерть.

Но всю жизнь – на воде. Весной вода мутная, грязная, со щепками – моются. И ты помойся, говорят. После зимы – очищаются, от болячек разных… Традиция такая.

Легенды у них там, прочее. Каждый род – передаётся легенда, новому поколению. Есть жрецы у них. Типа шамана, или исполняющего роль шамана. Есть сильные и слабые шаманы, всякие бывают. Свои праздники национальные, жертвоприношения своим божествам, идолам.

Я спрашивал своих друзей, которые уже в армии отслужили, вернулись, снова вернулись, живут в своих чумах.

Они мне говорят: «Нам так объяснили – была такая-то женщина. Родила человека. Её преследовали, она ушла. Забеременела от медведя (!!!), ребёнка спасала от родичей, на этом месте постирала пелёнки, обмыла своего ребёнка, там воду пить нельзя, там ещё что-то делала – там рыбу ловить нельзя… А там ещё какой-то запрет.

Священные озёра, священные ручьи бывают. Запретные ручьи… И они испокон веков они выполняют. Но, по-видимому так нужно было племенам. Некоторые считаются заповедниками для них.

Медведя они тоже не имели права убивать. Если убивали – огромный обряд. Нужно уговорить Хозяина, чтобы он их не преследовал. Всё племя собиралось. Всё знают, ритуал, шаманят, кому шкуру трогать, кому голову, где она должна находиться. Когда можно мясо есть, когда нельзя, на какой стадии обряда, и кому в первую очередь, какие части туши. Но разные. Добытчику – одно, женщинам другое, мужикам-соплеменникам ещё своё – они там разделяют…