Возможность играть в группе, хотя он и был бесконечно увлечён рок-н-роллом, Флетчер никогда не рассматривал всерьёз. И мысль собрать команду вместе с Джеком никогда не приходила ему в голову. А сейчас, похоже, пришла пора задуматься – почему? Ответа на этот вопрос Флетчер не знал. Ведь, казалось бы, это было самым очевидным решением!

– Если не хочешь, скажи прямо, не обязательно придумывать вежливые и правдоподобные отговорки, – Джек обречённо вздохнул.

– Джеки, честное слово, как будто первый день меня знаешь! Когда это я боялся прямо послать кого-то на фиг? Я просто… Думаю.

– Можешь не давать ответ сегодня. И вообще, моё предложение ни к чему не обязывает. Мы можем попробовать и бросить в любой момент, если поймём, что из этой затеи ничего не выходит, – Джек почувствовал призрачную надежду и с новым энтузиазмом нервно затеребил штанины.

– Да ты не понял, идиот! – рассмеялся вдруг Флетчер. – Я не над тем думаю! Я думаю, какого чёрта ты не предложил мне это раньше, дурень! Что, зазнался? Связался со старшеклассниками, а как только они тебя бросили – вспомнил про забытого друга детства?

– Флетч, но ты же сам настаивал на том, чтобы я прослушался в «Воротнички», – растерянно сказал Джек.

– Господи, Джеки, ты меня сума сведёшь когда–нибудь, – вздохнул Флетчер. – Так. Во-первых, я был чертовски рад за тебя, пока ты играл в «Воротничках». Во-вторых, я действительно не понимаю, почему мысль собрать группу вместе не пришла ни тебе, ни мне раньше! И, наконец, в-третьих, я думаю, что нам действительно стоит попробовать.

– Сейчас ты это серьёзно? – неуверенно уточнил Джек.

Флетчер устало фыркнул. Сколько лет они знали друг друга? Без малого всю жизнь. И Джек до сих пор умудрялся вестись на любые розыгрыши Флетчера и не разбирал, когда тот шутил, а когда говорил правду.

– Серьёзнее некуда, балбес!

– Извини, но ты нам не подходишь, – сухо сказал Флетчер.

Долговязый подросток, учившийся в классе на год младше, нахмурился.

– Что не так?

– Ну… Для начала ты совершенно не можешь держать темп, – Флетчер развёл руки в стороны.

Паренёк сердито передёрнул плечами.

– Можно подумать, вы оба такие крутые музыканты!

Джек отвёл взгляд в сторону. В такие моменты он всегда чувствовал себя очень неловко, хотя всю ответственность за принятые решения брал на себя Флетчер, который не стеснялся прямым текстом высказывать прослушивающимся, что именно в их игре не удовлетворяло высокие запросы Стюарта и Миллса.

– Майк, без обид, приятель. Мы с Джеком, разумеется, далеко не самые лучшие музыканты Лондона. Полагаю даже, что мы не лучшие музыканты этой школы. Но это не значит, что мы будем брать кого-то хуже нас. А к барабанщику у нас не такие уж большие требования. Держать ритм – вот и всё, что от тебя нужно. А ты плаваешь, как дерьмо в проруби. Я говорю тебе всё это не для того, чтобы задеть. Но если ты хочешь чего-то добиться, надо работать над своими ошибками.

Майк дослушал слова Флетчера молча, но с каждой секундой он становился всё мрачнее.

– Да идите вы! – сказал он в конце концов и, оттолкнув в сторону стойку хай-хэта, нервно удалился со сцены школьного зрительного зала.

– Что, я переборщил? – Флетчер повернулся к Джеку.

– Да нет, по сути, – вздохнул Джек.

Как и Флетчер, он уже устал от бесконечных поисков барабанщика. Майк был за сегодня четвёртым и далеко не худшим. До этого они почти месяц пытались репетировать с Риком из другой школы. Играл тот неплохо, но через раз пропускал запланированные репетиции, а на остальные приходил в лучшем случае с получасовым опозданием.

– Что будем делать? – Флетчер подошёл к установке и поставил стойку хай-хэта на место, потом уселся на табурет.