– И вам, Вадим, рыцарь дворового порядка.

Парень посмеялся и направился к подъездной двери. Я осталась одна. Рыться в почтовом ящике не было никакого смысла – на дворе была середина месяца, какие еще квитанции? – а потому я сразу же направилась обратно к лифту.

Разговор с Вадимом оставил неоднозначные чувства. Хотя, может, моя паника и правда не обоснованна? Ну с чего я взяла, что он что-то сделает?

Стоя посреди лифта и глядя на себя в зеркало, я пожала плечами. Может быть, с того, что Вадим никогда никому не спускал обид?

По-настоящему меня успокаивало только одно: Вадим не смог бы так быстро найти в большом городе совершенно не знакомого ему человека. Даже если он запомнил номер «Мерседеса». Такая информация не хранится в свободном доступе. Тут придется попотеть и обрасти дружескими связями в органах.

Более-менее успокоив саму себя, я зашла в квартиру. С довольным вздохом скинув обувь, я поставила сумку на столик. Для подъема духа и настроения вытащила конверт с деньгами. Его ощутимая увесистость вызывала искреннюю улыбку на моем лице. На несколько минут это отвлекло меня от переживаний по поводу Вадима.

Пока кофемашина делала мне ароматный напиток, возмущенно фырча, я переоделась в домашнюю одежду, навела некоторое подобие порядка в комнате и приоткрыла окно; в квартире было немного душно, но не настолько, чтобы включать кондиционер. По моим расчетам, свежего ночного воздуха должно было оказаться достаточно, чтобы сделать завершение дня идеальным.

Стоя возле окна, я невольно бросила взгляд вниз: интересно же посмотреть, что поздним вечером во дворе происходит. Но там не было ровным счетом ничего примечательного.

На первый взгляд.

Прямо под уличным фонарем из стороны в сторону расхаживал человек. Поддавшись собственному неуемному любопытству, я пригляделась. Рыжие вихры волос были видны даже с такого расстояния. Яркий и теплый свет фонаря делал их почти медными и сияющими.

Кофемашина фыркнула в последний раз и затихла – мой напиток был готов, но я не спешила навстречу любимому кофе, как бы тот ни манил меня ароматом. Взгляд не хотел отрываться от беспокойного Вадима.

Будто ощутив прикованное к себе чужое внимание, сосед остановился, окинул взглядом улицу и прислонился спиной к фонарю.

– Вот и чего ты там стоишь? – спросила я, зная, что парень не ответил бы на вопрос, даже если бы и услышал.

Но Вадим не слышал и не видел меня, он стоял на месте, пиная в разные стороны валяющиеся вокруг столба мелкие камешки. Руки он сложил поверх выпуклого кармана и нетерпеливо барабанил по ткани пальцами.

Когда я уже решила бросить свои сталкерские замашки и выпить долгожданный кофе, во двор въехал парень на скутере. Ничего примечательного, но только Вадим уж очень оживился, увидев его. Даже плечи расправил и помахал. Парень не ответил, но припарковался прямо рядом с Вадимом, заехав на тротуар.

Вадим стал что-то говорить, активно жестикулируя обеими руками. Парень на скутере смотрел молча – насколько я могла видеть, губы его не двигались, молодой человек едва заметно кивал.

– И зачем я продолжаю смотреть? К Вадиму просто приехал друг. Мне-то какое дело? Подумаешь, какой-то парень на скутере. С битой.

Последнюю фразу я произнесла раньше, чем мой мозг осознал увиденное: к багажнику скутера была примотана бита. Вот уж точно тревожный звоночек. Отходить от своего поста у окна я быстро передумала.

Вдруг Вадим как-то особенно резко и широко взмахнул рукой. Парень на скутере впервые ответил что-то. Видимо, сказанные слова были очень убедительны, потому как Вадим замолчал. Но ненадолго, в следующую секунду он снова стал махать руками и почти кричать.