Сегодня море было спокойно, не то, что накануне, когда разразилась буря. Днем ранее волны бились о прибрежные скалы так, словно, хотели обрушить эти громадные каменные стены фиорда. Каждый удар сопровождался таким грохотом, что даже раскаты грома казались лишь мелким озорством по сравнению с буйством водной стихии. Каждая волна взметала миллиарды соленых брызг и клочья пены в воздух, совершенно не боясь растратить свою силу. Отступало море, лишь для того, чтоб собравшись с силами снова обрушиться новой волной на фиорд Мрачной бури. Вся водная поверхность до мрачного, почти черного горизонта, была подернута крупной зыбью, нагоняемой резким порывистым ветром.

Это было вчера, сегодня море, было безмятежно. Светло-голубые воды были почти прозрачны. Можно было даже разглядеть на дне резные ракушки, снующих между ними мальков и представителей другого всевозможного планктона. Если вглядеться вдаль, то поверхность, казалась абсолютно ровной и гладкой. Никакой вчерашней ряби не было и в помине, лишь почти белые полоски штиля, кое-где пересекали это голубое безграничное пространство.

Бэрвин стоял по щиколотку в воде, и любовался морем. Сегодня оно ему нравилось гораздо больше, чем вчера. Он полной грудью вдыхал теплый весенний воздух, наполненный ароматами полевых трав. Дворф осторожно, стараясь не спугнуть мгновение, прислушивался к приглушенному шепоту моря.

Прошло пять лет со смерти Рио Хэддинга.

Ту «работу», которую выполнял на Фагноре Рио, теперь выполнял Бэрвин. Сын заменил отца. Гнолл Чексид постоянно был рядом. После смерти Рио, гнолл стал главным в банде. В этом сезоне к Чексиду и Бэрвину прибились еще трое. Двое, беглые каторжники, были представителями человеческой расы, для которых этот промысел был привычным делом. Третьим был орк, встретившийся Чексиду и Бэрвину еще на корабле. Орк, как и гнолл с дворфом, прибыл сюда с северного материка в надежде поживиться. Каторжников они встретили в портовом городке Лугорде, где высадились на берег

Орка звали Дагшут, и он с целью грабить и убивать, уже не в первый раз высаживался на Фагнор, но ранее, ни с Чексидом и Рио, ни с Чексидом и Бэрвином он не пересекался. Все его тело было покрыто жесткой черной шерстью. Из пасти торчали острые клыки, как и у всех представителей его расы. Солнце его особенно не беспокоило, лишь в самые жаркие знойные дни, к вечеру на него наваливалась слабость, пережиток времен, когда еще все орки жили под землей. В бою он полагался на тяжелую усыпанную шипами дубину, с которой никогда не расставался и которую холил и лелеял, как собственного ребенка.

Каторжане, Инвар и Жислав, были вместе уже давно. Они тоже, как и все собравшиеся в банде, не были новичками в этом деле. Их старую банду разгромил патруль Декса, в живых остались только они двое. Инвару и Жиславу повезло, они избежали плахи и были отправлены на каторжные работы, на восстановление какого-то поселения в той же области, откуда они благополучно и бежали.

Высокий и широкоплечий богатырь Жислав являлся уроженцем Веленграда, одного из четырех портовых городов в заливе Ферта. Был он уже немолод, разменял пятый десяток, но все еще оставался бодрым и готовым к решительным действиям. Русые длинные волосы, чтоб не спадали на лицо, всегда были собраны под головную повязку. Пышные усы и окладистая борода обрамляли изувеченные губы, пострадавшие в одной из схваток, когда ему ударили ножом в лицо. В одной из деревень он обзавелся большим топором, стянув его у какого-то дровосека.

Инвар, был немного моложе своего подельника, лет этак на десять. Откуда он родом не знал даже его товарищ Жислав. Но подозревал, что откуда-то с запада, уж слишком хорошо он знал те места, скорее всего из Абиона или Хорифиана. Инвар не уступал Жиславу в росте, но природа не наделила его могучим сложением товарища, был он скорее стройным или даже вернее тощим. Узкое треугольное лицо, постоянно имело какое-то задумчивое выражение. Смотрел он обычно исподлобья, взгляд выражал, не то презрение, не то насмешку. Инвар всегда был аккуратно коротко подстрижен и гладко выбрит.