– И чего? – округлил глаза Скрипач. – Бывали мы в других галактиках. Пусть мало, но бывали. Да и состояние тоже отнюдь не самое хреновое. Не-не-не, это ещё что-то, но я, убей бог, не могу понять, что.

Ит задумался. Нахмурился.

– Ночного неба я пока не видел, но… рыжий, я тоже заметил кое-что. Чужеродность. Понимаешь? Какая-то тень чужеродности. Я не понимаю, что это такое. Тот же искаженный всеобщий, тот же лаэнгш, который пришлось брать на маску, потому что он и похож на себя, и не похож. Ты ведь это тоже заметил?

Скрипач кивнул.

– Заметил, – согласился он. – У меня две версии на этот счет. Первая – нас закинули куда-то ну очень далеко от дома. Вторая – Стрелок. То есть адекватная версия, если вдуматься, отсутствует, потому что…

– Потому что мы не можем осмыслить, что это, – согласился Ит. – И самое скверное, рыжий, что мы, получается, не понимали, что наблюдали на самом деле в локациях на «Сансете». Нам казалось, что мы поняли. На деле – ты сам видишь, чем это всё обернулось.

– Я не знаю, чем это обернулось, – Скрипач опустил голову. – Чем-то очень скверным, судя по всему.

– Самонадеянность подвела, – признал очевидное Ит. – Мы сотни лет гнали эту тему. По всем направлениям. И не мы одни. Мы действительно вышли на правильный путь. Вот только куда он нас привел, мы даже понять не в состоянии. По крайней мере, пока – точно не в состоянии.

– О, мысль дельная появилась, – оживился вдруг Скрипач. – И даже не одна, кажется.

– Выкладывай, – приказал Ит.

– Первое. Давай подойдем к проблеме с практической точки зрения, – начал Скрипач. – Мы с тобой в данный момент полудохлые, надо как-то восстанавливаться. Для этого нужна, во-первых, жратва, во-вторых, покой, в-третьих, разумные нагрузки. Пока что по программе реабилитации, верно?

– Логично, согласен, – кивнул Ит. – Понимаю, к чему ты клонишь, но продолжай.

– Поехали по пунктам. Жратва. У Рифата ничего нет, кроме танели, а вот у тёти Лийги еда имеется. Немудрящая, но в достаточном количестве. Есть и лхус, и варенье, и макароны эти, как их правильно…

– Кин-кинни, – подсказал Ит.

– Точно. И сыр сушеный, и растительное масло, – закончил перечислять Скрипач. – С высокой долей вероятности у неё есть что-то ещё, но нам за эти дни перепадало только это. Но и это – если принять во внимание диету из танели…

– У меня голова начала работать нормально, – признался Ит. – Я с ужасом понимаю, что все эти месяцы был как под наркозом. Сейчас – просто в сравнение не идёт.

– Аналогично, – подтвердил Скрипач. – Словно включили. В общем, для нас жизненно важно почаще бывать у Лийги. Соглашаться на любую работу, делать что угодно. Что прикажет. Лишь бы кормила.

– Она очень непростая женщина, – сказал Ит. – Очень непростая. Равно как и Рифат. Рыжий, нам было настолько плохо, что даже на вопросы сил толком не оставалось. А надо, чтобы силы были. Дальше так нельзя.

– Вот-вот, именно. Дальше так нельзя, – согласился Скрипач. – Теперь про нагрузку. Надо тренировать то, что осталось от тушек. Тушки ни к чёрту, сам видишь. Поэтому у меня рациональное предложение: давай отпрашиваться у Рифата, чтобы он отпускал нас на берег за плавником вдвоем, и там будем потихоньку работать. По чуть-чуть. Для начала минут по десять-пятнадцать в день.

– Если отпустит, то да, можно и на берегу, – кивнул Ит. – Он часто бывает у Лийги, в его отсутствие проще тренироваться во дворе, или где-нибудь поблизости.

– Теоретически можно, главное, чтобы он нас не спалил за этим занятием, – Скрипач задумался. – И как бы отобрать у него обратно штаны от тех шмоток, которые на нас были? Эти тряпки, – он с отвращением глянул на рукав скиба, – раздражают просто неимоверно.