– Значит, добудем! – заверил его Максик.

Женька волновался, потому что впервые они вдвоём шли на незнакомое дело в незнакомой обстановке. Сами разработали план, распределили между собой обязанности. Успех или неуспех операции тоже зависел лишь от них.

До завода добрались уже в одиннадцатом часу вечера, остановили машину возле двухметрового забора, оглядывая дымящую махину за ним.

– Если верить Интернету, то электролитный цех у них находится в северной части, – сообщил Максик после десяти минут работы с ноутбуком. Старший Тартанов в это время залез на капот «бумера» и в бинокль разглядывал территорию предприятия. Завод был обнесён колючей проволокой, несколько сильных прожекторов освещали основные пути перемещения между зданиями, кроме того объект охранялся вооружённым патрулём с собаками. По крайней мере, так гласила надпись на табличке.

– С западной стороны расположено кладбище. Можно бросить машину там, – предложил Максик.

– Да, так будет лучше, – Женька слез с капота.

Перед воротами кладбища находилась небольшая часовня, и свет её дежурного фонаря освещал две трети парковки перед ней. Братья поставили машину в самом тёмном углу, а тонировка и цвет кузова в данном случае выступили хорошей маскировкой. Потом парни перелезли через забор кладбища и направились к его восточной части. Шли без фонариков, чтобы не привлекать внимание сторожей или могильщиков, чьи голоса доносились издалека, видимо, из-за промёрзлой земли работа продвигалась медленно и приходилось работать по ночам. Словно в подтверждение этому взревел мотор экскаватора.

– Когда я жил ещё в Тихвине, мы с пацанами на спор решили провести на кладбище ночь, – вдруг заговорил Максик. – Скинулись по сотне. Кто дольше высидит, то и забирает все деньги. Дома наврали родителям, что идём в поход с ночёвкой, а сами отправились ночевать среди могил.

– И кто выиграл?

– Никто. Нас перехватили, едва мы ступили на территорию. Оказалось, в тот день милиция проводила рейд по поимке вандалов, а тут мы… – Максик хихикнул. – Влетело всем по первое число, конечно! Но с тех пор у меня так и осталось несбыточное желание провести ночь на кладбище.

– Хочешь остаться тут, пока я мотаюсь за сурьмой на завод? – поддел брата Женька.

– Нет, что ты! Просто ночь, и вот я иду между могил…

– Между могил ты бы сейчас не прошёл: там снегу по пояс.

Это было чистейшей правдой: расчищенная для машин дорога, которая поначалу вела на восток, вдруг свернула на юго-восток, и парням, чтобы не удаляться от завода, пришлось пробираться между памятниками, проваливаясь в снег выше колен. Иногда, чтобы преодолеть сугробы, приходилось взбираться на столбики оградок, столы и даже памятники, придерживаясь за ветви деревьев. Женька успокаивал свою совесть тем, что они ничего не ломали и не причиняли покойникам никаких неудобств. В конце концов, он ведь сегодня забирался на капот машины, значит, ничего страшного не будет, если встанет и на чей-то памятник.

Наконец, захоронения закончились, и теперь братьям предстояло пересечь с полкилометра чистого поля, отделявшего кладбище от стены завода, которая, надо признаться, достигала двух с половиной метров в высоту. Этот пустырь напомнил Женьке февраль прошлого года, когда Вовка учил его рукопашному бою на задах такого же промышленного комбината.

– Будешь? – Максик вынул из кармана пузырёк с ураном.

– Давай, – Женька решил, что допинг не помешает.

Проглотив по кусочку, братья пересекли поле. За это время уран начал действовать: он разливался приятным теплом в каждой клеточке организма. Женька никогда ещё так остро и детально не ощущал своё тело. Он чувствовал все процессы, которые в нём происходили: обмен веществ, циркуляцию крови, проникновение кислорода в клетки. Ему казалось, что он управляет огромным агрегатом, который может выполнить любую задачу, даже самую невероятную. При этом понимая, что данное ощущение – лишь морок, навеянный ураном.