– Это понятно. Только пусть твой приятель не слишком зарывается. Я не Рокфеллер!

– А жаль! – съехидничал Вака и принялся, чудовищно перевирая мотив, насвистывать известную эстрадную песенку.

Я сходил в соседнюю комнату за фотоаппаратом и стал переснимать по очереди растрепанные листы.

– Это зачем? – спросил через минуту с интересом наблюдавший за процессом Вака.

– Отошлю ему по мейлу.

– Э, нет, – отозвался тот. – Так у нас не делается. На экспертизу, дорогой мой, отдается оригинал. А то на изображениях такого можно наваять… Фотошоп и прочие чудеса технического прогресса.

– Не понял. Какой мне смысл что-то ваять?

– Может, смысла и нет. Да только кто тебя знает. Для квалифицированного заключения надо и материал, на котором все это написано, тоже проверить.

– Да мне для начала хотя бы понять, что тут написано, – попытался я слабо возразить.

– Ну, предположим, узнал, – Вака отхлебнул кофе и причмокнул от удовольствия. – И что? Что ты с этим будешь делать?

– Не знаю, – честно признался я. – Как-то еще не успел об этом подумать.

– Вот. Зато я успел. Если это стоящий артефакт, то его можно продать за хорошие деньги. Но только с экспертизой. Похоже, твой бедуин тебе царский подарок сделал.

– И сколько эта штука может стоить?

Вака пожал плечами.

– Кто ж ее знает. Сто тысяч баксов плюс-минус бесконечность. Зависит от возраста и от того, что там написано. В любом случае, это не двести рублей. Кстати, я тебе уже говорил, что десять процентов мои?

– Нет, не говорил. К тому же хватит с тебя и пяти.

– Как пяти? Пусть будет хоть восемь.

– Шесть и ни рубля больше.

– Ладно, уговорил.

– Выходит, фотки оставляю себе?

Я взял большой полиэтиленовый пакет и поместил в него папирус. Аккуратно заклеил пакет скотчем.

– Ну, давай, звони своему эксперту.

Вака набрал номер приятеля. На том конце провода довольно быстро ответили. Поздоровавшись, Вака тут же принялся трепаться бог знает о чем. О каком-то неведомом мне Володьке Сапелкине с женой, о предстоящем отпуске, о моторной лодке… Вообще эта манера Ваки меня всегда дико раздражала. Видит, что ты ждешь от него чего-то, так специально тянет, делает вид, что не понимает ситуации. А сам внимательно за тобой наблюдает и знай про себя посмеивается. Словно какой-то эксперимент над тобой ставит.

Не желая показать, что меня хоть сколько-нибудь занимает его поведение, я встал и принялся разбирать чемодан. Вынул и аккуратно повесил на вешалки в шкаф рубашки, спортивный костюм, шорты и брюки, рассовал по ящикам другой полезный и не очень скарб. Чемодан успел практически опустеть, когда Вака наконец перешел к делу.

– На, говори, – протянул он мне трубку.

Я взял. Голос на том конце провода показался мне довольно приятным. Его обладатель был, похоже, мужчиной средних лет и, если бы не небольшое заикание, вполне бы мог работать где-нибудь на радио диктором.

Оказалось, что знакомого Ваки зовут Евгений Васильевич Хохлов, что он доцент, кандидат наук, что его экспертиза будет стоить примерно столько-то и что весь процесс займет около недели, поскольку он сейчас относительно свободен. Для полноценного заключения позже надо будет еще сделать несколько экспертиз, но это уже, так сказать, предпродажная подготовка. Я ответил, что условия меня вполне устраивают. Мы мило попрощались, и я повесил трубку.

Тут я почувствовал, что все-таки чертовски устал с дороги, поэтому, выпроводив Ваку вместе с папирусом, залез в ванну, включил гидромассаж, немного подремал под монотонное бульканье, после чего вытерся, надел халат и улегся перед телевизором. Через некоторое время, поняв, что меня вот-вот сморит сон, я выключил бессмысленный ящик.