Черт! Как мерзко-то. И Фауст, как назло, рядом и все видит. Блондин тотчас протянул мне платок.

– Не смотри, – буркнула я, принимая тряпицу и впопыхах вытирая рот.

– Да ладно тебе, – мягко отозвался мужчина. – Меня самого сегодня только трижды вывернуло.

– Почему? – не сообразила я. Вроде ж феникса виверны не жалили… Или я что-то пропустила?

– Яд попал в желудок, – пояснил блондин.

Я тут же прикинула, каким образом он мог туда попасть, и смутилась от внезапной догадки.

– Ты что, яд отсасывал?

– Конечно, – ответил Фауст, будто это было что-то само собой разумеющееся, а я коснулась шеи и обнаружила под пальцами узкую тряпичную повязку.

Место укола здорово саднило. Дотронуться больно. А при том, что Фауст отсасывал яд, помимо ранки там наверняка еще и здоровенный синяк, в простонародье называемый засосом. А значит, лучше пока походить в повязке.

– Надо допить. – Фауст вновь протянул мне кружку с мерзким лекарством, и я скривилась, показывая свое к нему отношение. В смысле, не к фениксу, а к пойлу. – Люб, надо, чтобы хоть что-то попало внутрь. Ну хоть половинку. Не могу же я и завтра тащить тебя на себе.

Последний аргумент оказался весомым, потому как феникса стало попросту жалко. Мало того что сумки пер, – насколько я успела заметить, поклажа присутствовала в полном объеме, – так еще и обморочную меня тащил. И, судя по всему, спать сегодня даже не ложился.

Короче, собралась с силами и влила в себя столько, сколько могла. Занюхала горечь рукавом, и, слава богу, назад больше ничего не полезло. Недопитые остатки опрокинул в себя Фауст. Тоже сморщился и тоже занюхал рукавом. Видимо, феникс, как и я, лечил последствия знакомства с ядом виверны.

– Как самочувствие? – закончив с лечением, спросил Фауст.

– Хреново, – честно ответила я, все еще с трудом владея своим телом.

– Ничего, скоро полегчает, – уверил меня блондин. – Есть хочешь?

Прислушалась к ощущениям и поняла – хочу! Еще как!

Дальше меня накормили каким-то мясным бульоном с мелко порубленной картошечкой. Откуда взялись продукты, я особо не задумывалась. Мясо у нас с собой было только копченое, а картошку мы всю, кажется, еще за обедом слопали. Хотя, кто знает, может, что и завалялось.

Все то время, пока ела, феникс не сводил с меня пристального взгляда. Внимательного, изучающего и даже какого-то запоминающего.

– Что? – спросила я, чувствуя, что за этим кроется невысказанный вопрос.

Феникс отрицательно мотнул головой и уставился на свои сцепленные пальцы.

– Ничего… – ответил тихонько, а потом так же тихо добавил: – Не пугай меня так больше, хорошо?

Проглоченная картофелина комом встала в горле. Пришлось запить бульоном, чтобы протолкнуть ее дальше. И только после этого я ответила:

– Извини… – Почему-то стало стыдно. Нет, не за свои поступки. Но за то, сколько неприятностей доставила своим попутчикам. – Я ведь не специально на них напоролась…

– Знаю. Я сам виноват. Надо было подробно рассказать, какие могут встретиться опасности. Ты ведь в самое их гнездо залезла и даже не поняла этого…

О! Так вот что это за хворост разбросанный был. А я думала, просто бурелом под ногами.

– Так почему не рассказал? – задала закономерный вопрос я.

Феникс пожал плечами и глянул виновато.

– Не придал этому значения. Думал, что смогу от всего оградить. – И горестно вздохнул: – Дурак…

Да, и вправду дурак. Но он хотя бы признал свою ошибку. Это уже хорошо. И вселяет надежду на то, что блондин исправится.

– Давай договоримся, что ты не будешь больше от нас ничего скрывать? Все же мы в одной упряжке сейчас. И рисковать понапрасну не стоит.

– Хорошо, я постараюсь, – честно пообещал Фауст.