– Я не могу в это поверить, – повторила Сара, чувствуя себя так, словно потерпела поражение. Она ощущала себя совершенно беспомощной.

– Милая, – срывающимся голосом проговорила мать, – мне очень жаль, я так сожалею. Знаю, ты доверила его нам, а мы тебя подвели, не оправдали твоего доверия. И я теперь не знаю, как нам загладить свою вину.

Над матерью довлело тяжкое бремя вины, и Сару стала мучить совесть за то, что она разозлилась. Девушка хорошо знала свою мать: она будет страдать от того, что подвела дочь, эта мысль съест её заживо. Сара прекрасно понимала, что ни родители, ни Рикки никогда намеренно не сделали бы ничего такого, что могло бы причинить ей боль. Причиной всему была проклятая инфантильность и безответственность её брата. Но в целом всё случившееся было лишь стечением обстоятельств. Было видно, что ее родные изо всех сил старались найти пса. Только их усилий было недостаточно.

Сара всё понимала, но сердце её было разбито.

– Мне пора домой. Распакую вещи. Заведу стирку, – Сара провела рукой по лицу. – Я устала.

– Мне жаль, Сара, – мамин голос был едва слышен.

– Я знаю, мам, знаю.

Дома Сара упала на кожаный диван и уставилась в одну точку. Она чувствовала, как остатки энергии покидают её тело. Нужно было встать, открыть окна, проветрить квартиру, но у нее не было физических сил даже на это. И она просто продолжала сидеть на месте.

Она точно знала, что произошло: догадаться было несложно. Бентли просто хотел попасть домой. Он переживал, он волновался за неё. Это всё инстинкт, заставляющий всех собак его породы заботиться о своей стае. Её не было рядом слишком долго, он, должно быть, сходил с ума, думал, что не углядел за ней и она потерялась. А этот идиот, её братец, наверное, как обычно, неплотно закрыл дверь, с ним частенько такое бывало с самого детства. А Бентли воспользовался моментом и отправился на её поиски. Сара скрипела зубами от злости: как назло именно в тот вечер Рикки решил снять с Бентли ошейник, потому что пёс чесался, а жетон громко звенел. Теперь ошейник и жетон с её домашним адресом лежали у Сары в сумке. Рикки повезло, что она не задушила его прямо там, у родителей на кухне.

За последние двенадцать недель она привыкла жить в полном одиночестве, и потому волна пустоты не накрыла её, когда она перешагнула порог квартиры. Сара даже удивилась, что отсутствие Бентли она ощутила не так уж остро. Она уехала в конце февраля. Сейчас шла первая неделя июня. Сара надеялась, что за это время что-то изменится. И изменилось очень многое. Она чувствовала себя сильнее, её жизнь снова принадлежала ей. Она стала менее уязвимой.

Приехав в Новую Зеландию, она много думала о Карен. Ей казалось, что Карен понравилось бы жить в этой стране, что ей пришлись бы по душе великолепные местные пейзажи – густые зелёные леса, скалистые и песчаные пляжи, одни из лучших в мире. Но в какой-то момент Сара смогла отрешиться от этих мыслей, и тогда она сумела загнать воспоминания о своей бывшей в тёмный угол своей памяти и больше к ним не возвращаться. Положа руку на сердце, Сара призналась себе, что и о Бентли вспоминала нечасто. Она полностью сосредоточилась на работе и отлично выполнила свою часть проекта.

Сара заставила себя подняться с дивана с единственной целью – чтобы достать с полки бутылку вина, приятного, тёмно-красного. Раньше она всегда любила выпить джина с тоником, но во время поездки вдруг обнаружила, что получает удовольствие от хорошего вина, и теперь предпочитала наслаждаться именно этим вкусом. В Новой Зеландии роскошные винодельни, и Сара распробовала прекрасные Шардоне и Совиньон Блан. Однако климат на острове не позволял выращивать виноград для изготовления красного вина высшего качества; виноделы мастерски корректировали вкус напитков, добиваясь неплохих результатов, но Сара все равно ощущала разницу в сравнении с неповторимыми винами из долины Напа, к которым она привыкла дома. И вот теперь она наполнила бокал до краев и залюбовалась насыщенным тёмно-малиновым цветом.