Расскажу о моих подругах. Самой любимой подругой у меня была дочь соседа портного, моя ровесница – Руся. Из близких подруг была у меня еще Туба Грабовская. Она была маленькой, некрасивой, но очень доброй девочкой. Насколько я помню, она все время кашляла. Несмотря на то, что она приносила нам, своим подружкам, всякие сладости, такие как печенье, конфеты, орехи и даже любимую всеми нами белую, пахучую халву, которые ей удавалось стащить в магазине своего отца, девочки ее не любили. Почему? Трудно сказать. Может это, исходило из нелюбви их родителей к ее отцу за его скупость.

Немного о семье Грабовских. В семье было много детей, но из всех их выделялся своей добротой только один сын – Муня. Из-за его доброты родители редко допускали Муню к торговле. Когда по улице распространялась весть о том, что за прилавком Муня, все девочки наперегонки мчались в магазин за дешевыми сладостями. После женитьбы Муня, понимая, что торговля не для него, арендовал землю и занялся хлебопашеством. Знаю я это потому, что Муня часто приходил к отцу изливать душу на своих родителей.

Какие у нас были игры? Зимой на печи мы играли в куклы. Куклы были самодельными, иногда с фабричными фарфоровыми головками, к которым мы приделывали туловища, которые мы делали из тряпок и заполняли их опилками или стружками. Но часто мы играли с малышами вместо кукол, а их у бедняков всегда было много. Летом весь день играли на открытом воздухе. Играли в прятки, кремешки, в классы, с мячом. Что представляла собой игра с мячом? Мяч ладонью ударялся о землю, отскакивал от земли, а играющий ладонью вновь ударял им о землю – и так сотни раз, причем играющий выделывал при этом всевозможные фигуры и повороты. Это была моя любимая игра, так что мама говорила, что мяч прирос к моей руке. Запомнился и такой случай. Как-то дети всей улицы под ответственность немой прислуги Грабовских пошли купаться на речку. Речка была неглубокой, но ребенок утонуть все же мог. Так оно едва и не случилось. В какой-то момент эта женщина заметила, что рыжей головки нет над поверхностью. Она тут же отреагировала как надо и вытащила меня из воды. На этом купание в реке в детстве для меня закончилось.

Еще об одном увлечении я хочу рассказать. С наступлением теплых дней мы вне дома бегали босиком – настоящее босоногое детство. Рядом с нашим домом стояли амбары зерноторговцев, покупавших зерно у крестьян. Затем торговцы по железной дороге от ближайшей к нам станции Помошная отправляли зерно оптовым покупателям. Вот у этих амбаров в базарный день собиралось множество подвод, а, следовательно, и много конского навоза. Здесь мы и шастали с ведрами между подвод за добычей этого «драгоценного» навоза. Мы лезли прямо под копыта лошадей, чтобы собрать его как можно больше. Этот «продукт» был в цене, а, кроме того, это было и своего рода состязание – кто больше его соберет. Так зачем же нужен был этот «продукт»? Из него делали, так называемый «кизяк» для топки печей. Кроме того, в наших краях все дома были облицованы глиной, и называлось это «мазанкой». Для крепости в раствор глины примешивался конский навоз. Только большие специалисты могли определить правильное соотношение глины и навоза, чтобы мазанка долго стояла.

Вспоминается, что у меня было постоянное желание поесть чего-нибудь вкусненького. (И это в относительно обеспеченной семье управляющего магазином и только с одной дочерью, а что же говорить о бедняках, имеющих по шесть и более детей).


Даже когда в семье была корова, мама меня не баловала сырниками и пирожками. Очевидно, мама молоко продавала. Каждая копейка была на счету. Родители мечтали приобрести свой мануфактурный магазин и экономили на всем. Но мечта эта не сбылась. Запомнила я только, что за домом у нас были штабеля красного кирпича, а строительные бревна уже лежали на базаре, на том месте, где должен был быть сооружен и сам магазин. Свое желание поесть вкусненького я осуществляла на печи у Грабовских, благодаря Тубе. Немая прислуга много и вкусно готовила для большой семьи Грабовских. Глиняный кувшин-макитру с пирожками прислуга держала в теплом месте, а это была русская печь, где мы игрались.