– Ага. На карете, говорит, за тобой заеду и рванем. А я ему: да что вы, Дмитрий Александрович, я не такая, чтоб прям на второй день знакомства сразу на карете…

– У-у, – разочаровалась Тайишка. – Но в чем-то ты права, конечно… Хотя ведь видно, что человек он благородный и порядочный. Из хороших некромантов.

С чего, интересно, ей это видно-то стало? Мы с ним парой фраз за все время перекинулись. Он может быть вовсе не порядочным, или наоборот – самым порядочным мужем и отцом многодетного семейства. Но у дурехи моей наивной мыслительная деятельность так широко не работала. Я только-только входила в азарт:

– И так он разозлился на мой отказ: глаза вспыхнули страстью, на лбу испарина…

– Прямо-таки сразу страстью? – не поверила, но на всякий случай обрадовалась она.

– Страстью, страстью… Подходит он к моей кровати и говорит: «Моей будешь, душенька Ольга! По воле или без таковой!»

– Ого… Там ведь женщина лежит. Неужто прямо при посторонней такое сказал?

– Да она в коме лежит. Считай, что в другом мире… Так вот, подходит он, глазищами своими карими зыркает – я от одного его взгляда мокрой стала…

– В смысле?

– Ну… понравился мне его взгляд. А он простынь откидывает, одежду с меня срывает и наваливается сверху. Я поначалу-то еще кричала, сопротивлялась, но он меня поцелуем и заткнул. А дальше я уже и не сопротивлялась. Ноги ему на плечи закинула, да так стонала, что медсестры в палату забегали, краснели и тут же выбегали… Но знаешь что, Танюха, некромант-то наш прекрасный на этом не закончил! А закончил он мне в…

– Стой! – неожиданно взбеленилась Тайишка. – Хватит!

– А что хватит-то? Неинтересно рассказываю?

– Да разве такое непотребство можно?.. Это как же… Пока я спала, ты тут… стонала?

– Еще как стонала! Он обещал после МРТ опять зайти – повторим, говорит, только меня перевернем…

– Хватит!

Она была настолько возмущена, что даже моего смеха не слышала. А я уже вслух хохотала, хоть и пыталась зажать рот рукой, чтобы медсестры на самом деле не услыхали и психиатра не вызвали. Тайишка отчего-то совсем границы потеряла:

– Это же… как же? Неблагородный совсем… и ты… как куртизанка какая?

– Куртизанка? – я перестала смеяться. – Тебя тут вообще оттарабанили, пока ты спала!

– Легкомысленная куртизанка!

– Ты это, Танюх, слова-то выбирай…

– А как еще на подобные вещи смотреть?

– Ты просто злишься, что тебя не разбудили.

– Белые духи леса! Я бы тогда вообще от стыда сгорела! А если мы с тобой ребеночка понесем? Об этом не думала, легкомысленная… Оля?

Я бы могла остановиться – признать, что соврала. Но это было выше моего чувства юмора:

– Не понесем, Танюха, выдохни. Мы это… резиновой магией предохранялись.

– Чем?

– Магия резиновая. Ее на член натягивают. А член, если ты вдруг не знаешь, – это пенис, ну… гениталии мужские, то, что у парней между ног растет.

– А, – она отрезала коротко, как только поняла, и сразу замолчала.

Возможно, она там внутри в обморок грохнулась. А мне веселья надолго не хватило: уже минут через десять снова захотелось спать. За окном уже рассвело. Еще полчаса, и начнутся новые анализы и диагностика. Но я, кажется, полчаса не протяну…

– Тань… Тань, спишь опять? Поговори со мной, иначе засыпаю.

– Не сплю. Пытаюсь понять тебя и принять без осуждения.

– Да пошутила я. Вот теперь можешь осуждать.

– О чем пошутила? О порочной связи с прекрасным некромантом?

– Ну да.

Она облегченно выдохнула и даже хихикать принялась. Но теперь и это не помогало. А потом она и выдала:

– Слушай, Оль, я о чем подумала – когда Эльрик проснется и увидит мое тело, то решит, что померла опять.

– И что?