«Роберт Евгеньевич не чета тебе, Володька. Ты по сравнению с ним глупый щенок, а он… Мне всегда нравились такие мужчины. Умный, щедрый, имеющий положение, да еще какое положение. Все подобные тебе песики по струнке перед ним ходят. Знаешь, ведь Роберт Евгеньевич — друг моего отца, я еще малюсенькой девчушкой им восхищалась. Но вся эта разница в возрасте… даже не мечтала, что он обратит на меня внимание».

В день, когда были произнесены эти слова, я пришла подготовленной, с заранее хорошо отрепетированным текстом своей подлой роли. Да, еще не знала тогда, что мое замужество будет до такой степени ужасным. Сейчас, глядя в зеленые глаза, лгать сложно, ложь вызывает болезненное отторжение в теле. Отвела взгляд, сделав наконец-то вдох.

— Это не относится к делу.

— Еще как относится. Вы, кажется, забыли, что вашего мужа нашли с проломленной головой в луже крови?

Если бы это можно было вычеркнуть из своей памяти... и еще многое другое... Все последние пять лет моей жизни.

— Отвечайте, какие у вас были отношения с мужем?

Нет, я решительно не могу говорить с Карповым о своем счастливом в кавычках браке. Потому что нужно говорить неправду, а под его настойчивым, пытливым, прожигающим взглядом это более чем трудно. Боюсь Володя сразу поймет, почувствует фальшь.

— Наши взаимоотношения тебя не касаются! — почти закричала я, снова перейдя на «ты».

— Это не ответ, — прорычал Карпов и даже ладонью хлопнул по столу.

Вздрогнула. Он злится. Кажется, я физически ощущаю волны гневного напряжения, исходящие от мужского тела. За пять лет своего брака я стала специалистом по злости, но сейчас отчего-то совершенно не было страшно. Володя медленно поднялся со стула, вышел из-за стола. Он идет в мою сторону. Сердце снова начало разбухать, заполняя все пространство в груди. Того и гляди, ребра проломит. Жадно делаю глубокие глотки воздуха, но кислорода все равно не хватает. Карпов подошел вплотную ко мне сидящей, мужские руки легли на плечи. Затряслась даже, словно на электрический стул попала.

— Давай, Кристи, — раздался зловещий шепот на ухо, — расскажи мне, как ты трахалась со своим мужем. Хорошо тебе было? Ты с ним тоже кричала дикой кошкой во время течки, так же выгибалась, словно костей у тебя нет, закидывала голову, кусая губы и прося «еще»?

Задыхаюсь от его непрестанно бьющего током голоса, от рук, раскаленными тисками сжавших мои плечи. Лучше бы ударил. Что боль физическая по сравнению с этой душевной пыткой?

— Что ты себе позволяешь!

Вскочила со стула, развернулась и… оказалась в мужских объятьях. В нос ударил его неповторимый запах, который невозможно с чем-то спутать, даже если пройдет двести, да что там, тысяча лет. Запах родного, любимого человека. Не смогла противиться, вдохнула его полной грудью и услышала, как Володя тоже втянул через ноздри воздух.

— Кристи, — прошептал Володя, — Кристи...

Мужские руки притянули меня ближе к себе, сжали так, что даже кости хрустнули. В его голосе почудилась мука, такая же мука, которую испытывала я все это гребаное время. Неужели он до сих пор любит?!

Нет, это невозможно!

Мужские губы накрыли мои. Требовательно, властно, поглощающе. Боже… Точно знаю, что этого делать не следует, нельзя выдавать свои эмоции, но не могу — уже не властна над собой. Раскрыла жадно рот, а пальцы сами потянулись к его волосам, запутались в них.

Мы припали друг к другу, как две до смерти голодные пиявки. Его руки обнимают, сжимают, вдавливают мое тело в себя. А мир начинает кружиться и лететь куда-то далеко-далеко, в наше прошлое, где не было грязных ужасных тайн, которые я вынуждена хранить.