Отсюда деяние, при совершении которого умысел реализуется совершением двух или более действий, предусмотренных несколькими пунктами одной части статьи или несколькими альтернативными признаками, если часть статьи (статья, не поделенная на части) не содержит пунктов, не выходит за пределы единичного преступления. Оно при таких условиях подлежит квалификации по всем выполненным действиям;

в) если умысел реализуется совершением двух или более действий, отраженных несколькими частями одной и той же статьи. Именно такой подход, по нашему мнению, позволил Пленуму Верховного Суда РФ в п. 17 постановления от 27 декабря 2002 г. № 29 указать, что «в случае совершения кражи, грабежа или разбоя при отягчающих обстоятельствах, предусмотренных несколькими частями статей 158, 159 или 162 УК РФ, действия виновного при отсутствии реальной совокупности преступлений подлежат квалификации лишь по той части указанных статей Уголовного кодекса Российской Федерации, по которой предусмотрено более строгое наказание. При этом в описательной части приговора должны быть приведены все квалифицирующие признаки деяния»^>279.

Отсюда деяние, при совершении которого умысел реализуется совершением двух или более действий, отраженных несколькими частями одной и той же статьи, не выходит за пределы единичного преступления. Оно при таких условиях подлежит квалификации по действиям, влекущим наиболее строгое наказание;

г) если умысел продолжает реализовываться дополнительными действиями. Скажем, в названии постановления Президиума Верховного Суда РФ по делу М. сказано, что «действия виновного в отношении одного и того же потерпевшего, направленные на достижение единого преступного результата, совершенные в короткий промежуток времени и объединенные одними и теми же целями и мотивами, не требуют дополнительной квалификации по ч. 1 ст. 30 УК РФ, поскольку полностью охватываются ч. 3 ст. 30 УК РФ»^>280. По делу Жемчугова «квалификация действий виновного по ч. 1 ст. 30 и п. «а» ч. 3 ст. 162 УК РФ признана излишней, поскольку они охватываются оконченным составом преступления (п. «а» ч. 3 ст. 162 УК РФ)»^>281. Тот же Президиум исключил из судебных решений осуждение по ч. 3 ст. 30 и п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ, «поскольку умысел Кайсина на лишение жизни потерпевшей был полностью реализован и в результате его действий наступила смерть потерпевшей»^>282. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ пояснила, что «действия лица, охватывавшиеся единым умыслом на причинение вреда здоровью средней тяжести и выразившиеся в последовательном, без разрыва во времени, причинении здоровью потерпевшего сначала легкого, а затем средней тяжести вреда, излишне квалифицированы по ч. 1 ст. 115 УК РФ»^>283. В п. 5 постановления Пленума данного Суда от 27 декабря 2002 г. № 29 разъяснено, что, «если в ходе совершения кражи действия виновного обнаруживаются собственником или иным владельцем имущества либо другими лицами, однако виновный, сознавая это, продолжает совершать незаконное изъятие имущества или его удержание, содеянное следует квалифицировать как грабеж, а в случае применения насилия, опасного для жизни или здоровья, либо угрозы применения такого насилия – как разбой»^>284.

Выполнение дополнительных действий, именно которыми продолжается реализация умысла, проявляется в сохранении направленности посягательства на тот же самый объект. Если возникает умысел в отношении другого объекта преступления, о единстве умысла говорить уже не приходится, ибо тем самым начальный умысел, по существу, заменяется новым.