Потеряв 50 (?) человек убитыми и 83 ранеными, Войско Донское отошло в Черкасск. В числе раненых был и атаман Михаил Дмитриев. Принявший участие в походе казаков под «новой ханов городок» в качестве войскового есаула. В ходе штурма Лютика, Дмитриев, проявивший исключительную храбрость, был ранен. Получил ранения и второй войсковой есаул Иван Савельев.

Казаки негодовали на нерешительность и трусость стольника Ивана Хитрово, но ничего поделать не могли. Сидевшие в осаде турки, по некоторым данным потеряли 24 человека убитым и около 100 ранеными. Время для дальнейшей осады Лютика было упущено. Началась весенняя распутица, и большой разлив вешних вод, воспрепятствовавшие казакам в их замыслах. К тому же, сведения, полученные у языков, не внушали донцам оптимизма. К Азову подходили всё новые и новые силы турок и татар, которые должны были якобы прикрывать строительство двух новых крепостей. Одной у верхнего устья Мёртвого Донца, другой в устье реки Темерник.

Подобные планы крайне беспокоили казаков, и в начале апреля в Москву была отправлена легковая станица с отпиской о донских делах, где описывался неудачный поход на Лютик, в печальном исходе которого казаки обвиняли Ивана Хитрово. Писали, что Лютик и Каланчинские башни, взять нет возможности, из-за их низменного расположения и отсутствия тяжёлых осадных пушек. А также сообщали о скором строительстве двух новых крепостей и усиления гарнизонов действующих. Казаки просили Алексея Михайловича прислать новые пушки и дополнительные войска. Так как у воевод Хитрово, из-за их нерадивости и плохого снабжения, в строю осталось 3000 человек.

1 апреля воронежский воевода Иван Солнцев отправил в Войско Донское, на лёгком струге, казака Павла Чекунова с товарищем, с известием о пожаловании донцам государева жалования и о его скорой отправке.

16 апреля 1661 г. Войско Донское отправило в Москву легковую станицу атамана Дмитрия Свищёва (Афанасьева) и есаула Марка Иванова, с войсковой отпиской. В отписке казаки извещали Алексея Михайловича о совместных неудачных действиях Войска и направленных на Дон царских стольников, воевод Хитрово, под Лютиком: «… А тот де городок (построенный на Донце) и Каланчинские башни стоят на самых низких местах и опричь стенопробитных пушек взять их нельзя. Да им же де на Дону учинилось от выходцев подлинно ведомо, что нынешнею весною крымской хан <…> будет ставить городки выше тех прежних крепостей по Дону на верхнем устье Донца и на устье Темерника, и им де атаманам и казакам без государевых прибавочных ратных конных и пеших людей против ханова большого собранья стоять будет не с кем».

Сообщали они и о присылке калмыцким тайшой Дайчином, сыном его Манчиком, и всеми калмыцкими и едманскими (едисанскими?) мурзами, посольства во главе с мурзой Бахтыром (Баатыром) Янгильдеевым, для переговоров и заключения мирного договора. Как сообщали казаки, мирный договор был заключен, и калмыки дали шерть, верно служить великому государю и принять его подданство. Кроме того, калмыки, в знак верности своему слову, дали казакам двух знатных аманатов. По решению Круга, для подтверждения договора, к тайше Дайчину были отправлены знатные казаки: Фёдор Будан и Степан Разин. Вместе с ними были отпущены и попавшие ранее в плен калмыки.

Писали донцы и о посылке к воровским казакам, бесчинствующим на Волге, двух старшин, Фрола Минаева и Василия Никитина: «… и велели их, воров, уговаривать всякими мерами, чтоб они с моря и с Яику сошли и от воровства своего перестали, и вину б оне свою к тебе великому государю, принесли, и шли б на твою государеву службу к нам на Дон сее весны с нашими посыльщиками вместе». Подробности переговоров войсковых посланцев с воровскими казаками не известны. Известно только то, что с 1661 года до 1667 года грабежи и разбои по Волге и Каспийскому морю совершенно прекратились. В конце войсковой отписки шёл поимённый список казаков, погибших и раненых при неудачном штурме турецкой крепости.