Но, как показало время, противника нельзя недооценивать. Атаман Татаринов был не новичок в осадных делах, и полностью блокировал город, как с суши, так и с моря. Судовая рать донцов блокировало донское гирло, лишив тем самым Азов связи с внешним миром. Одна часть сухопутных сил казаков занималась земляными работами, другая, составлявшая конный резерв, обеспечивала их защиту со стороны степи. Оттуда, в любое время, на помощь азовцам могли подойти крымские татары, нагаи или черкесы.

Тем временем, турецкий посол Фома Кантакузин, находящийся под охраной в Монастырском городке, отправил двух гонцов к ногаями и к крымскому хану, извещая их о намерениях казаков и прося немедля прислать подкрепления из Крыма и Ногайской Орды. Они были перехвачены казаками на Дону, в Аксайской протоке. Под пыткой он показал об умыслах Кантакузина, изобличая его тем самым в сношениях с турками и нагаями. «А после того с неделю времяни спустя поймали донские казаки Томиных людей 2 человек на протоке в Оксае в струшку, и они (казака) про то Томе выговаривали, что он своих людей по речкам посылает самовольством без их казачья ведома».

Казаки, имевшие зуб на Кантакузина, явившись к нему, выговаривали и грозили смертью. Упрекали в том, что он, самовольно, без ведома Войска, посылает своих лазутчиков и гонцов к их врагам и в Азов. В ответ Фома божился, что людей отправлял на реку за рыбой. Однако у схваченного турка, ни сетей, ни невода не было.

1 мая 1637 г., в Войско из Москвы, возвратилась легковая станица атамана Тимофея Яковлева с государевой грамотой. В ней Михаил Фёдорович велел Войску передать турецкого посла Кантакузина дворянину Стефану Чирикову. Тот должен был прибыть позже, бударами, вместе с русскими послами и государевым жалованьем. Раньше же отпускать посла в Москву было не велено. Казаки, опасаясь повторной попытки Ф. Кантакузина снестись с их неприятелями, взяли его и его людей под стражу, ещё не решив как покарать вероломного, на их взгляд грека. В степи были высланы усиленные разъезды, для предотвращения внезапного набега ногаев и крымцов.

Тем временем, хан Инает Гирей решил избавиться от князя Анкерманской Орды Кантемира, не поддержавшего его в борьбе за выход Крыма из-под турецкого протектората. Собрав огромную, до 150 тыс. человек армию, в состав которой вошли не только крымские, но и ногайские татары, а также 600 нанятых запорожцев, он вышел из Крыма, и двинулся на улусы Кантемира. Казалось, что крымскому хану удастся раз и навсегда сокрушить непокорного князя, и утвердить своё безоговорочное господство в Причерноморских степях.

Но тот, видя решительное превосходство крымцов, бежал с верными ему мурзами и конницей в Турцию. Его брат Салмаш мурза и зять князь Урусов, признали власть Инает Гирея. Но как оказалось впоследствии, это была лишь уловка с их стороны. Хан, видя свою победу, ушёл в Крым, оставив во владениях Кантемира своих братьев, калгу Хусам Гирея и нуреддина Сайдет Гирея. Те так же вскоре двинулись в Крым, отпустив ногаев и запорожских казаков, и не предприняв ни каких мер предосторожности.

Хасам Гирей, человек, по словам современников, «гордый и упрямливый», лишь «кручинился» на тех, кто его предупреждал о возможном нападении. Недалеко от днепровского устья, напротив турецкого города Джан Керменя, на расцвете, на спящий лагерь крымских соправителей, «искрадом», напали нагаи мурзы Салмаша и князя Урусова. В ходе побоища, калга и нуреддина были зарублены, не смотря на попытки спасти их Салмашом.

Это послужило началом конца Инает Гирея и сломило дух его сторонников. Присланный султаном новый хан Бегадур Гирей, с братьями Исламом и Сафатом, без сопротивления заняли крымский престол, отправив Инаета в Стамбул. Где тот, по приказу султана был задушен, как впрочем, и его враг Кантемир. Все эти события так же способствовали донским казакам взять Азов.