Что однажды в будущем, в свете дня земного,
Средь холмов у речки появлюсь я снова.
Поздняя осень
Носятся тучи за ветром осенним,
В поле туман от тоски занемог.
Рябью подёрнулись стылые лужи,
Слякоть легла на просёлки дорог.
Иней седой серебрится на солнце,
Что проглянуло сквозь рвань облаков.
Миг – и волшебная прелесть исчезла,
Тучи всё скрыли от взгляда богов.
Листья опавшие ветер уносит,
Дождь бесконечный весь день моросит.
Поздняя осень, как рок неизбежный,
Холодом в душу предзимним сквозит.
Алексей Диминтиевский
с. Петропавловка
«Проснулся. Встал. Из хаты вышел…»
Проснулся. Встал. Из хаты вышел.
Такая всюду благодать!
Воркуют голуби на крыше.
Цветёт сирень. Легко дышать.
Трава вокруг блестит росою.
Повсюду птичьи трели, звон…
Шагнул с крыльца ногой босою-
И вмиг исчезли лень и сон.
«Ещё не проснулась листва на деревьях…»
Ещё не проснулась листва на деревьях,
И звёзды на небе погасли не все.
А я на ногах и уже за деревней-
На речку бреду через луг по росе.
Люблю на заре от души порыбачить-
Пусть даже немножко: хоть часика два.
Не надо, поверьте, мне крупной удачи.
Всегда по душе пескари и плотва.
Зато я тут вижу, как солнце восходит,
Купая в реке золотые лучи.
И радуюсь тихо хорошей погоде,
И слышу, как сердце от счастья стучит.
«Живём мы ни шатко, ни валко…»
Живём мы ни шатко, ни валко.
Жена упрекает, кляня:
– Ты всё променял на рыбалку:
И дом, и детей, и меня.
Такой ты нам, знаешь, не нужен.
Я, дура, терплю до сих пор.
Приходишь домой лишь на ужин.
Не видишь: упал вон забор.
И ножик на кухне не режет
Ни хлеб, ни капусту – тупой.
Ведь можно рыбачить пореже?!
Да что нам ругаться с тобой!
Мне слушать такое досадно.
С женой соглашаюсь с трудом:
– Я завтра не еду уж, ладно.
– А после?
– Увидишь потом.
«– От сумы и от тюрьмы не зарекайся, …»
– От сумы и от тюрьмы не зарекайся, —
Говорили мне и бабушка и мать. —
Если в жизни вдруг оступишься, покайся
И невинного не вздумай оболгать.
И напутствию отца я также верен.
Прибавляют сил слова отца:
– Если в правде, как в себе, сынок, уверен,
Стой за правду до победного конца.
За деньгами и за славой не гоняйся.
Их догнать – не хватит жизни всей.
И не денежки копи, а множь друзей.
И ещё наказ запомни сей:
С дураками сроду не тягайся.
«Ты помнишь раньше сенокос?..»
Ты помнишь раньше сенокос?
Без края луг. Там весь колхоз.
Фуражки, белые платки…
Затихнут только молотки-
И ну, трава, – в валки, в валки!
И те, что косят – господа.
Лишь крикнет кто: «Вода! Вода!»
И я спешу к нему с ведром,
Как вслед за молниею гром.
Иду сегодня через луг
Как будто слеп, как будто глух.
Не слышу шуток. Нет платков.
Как в поле борозд лишь валков.
И поспевают, будь здоров,
Всего лишь тройка тракторов.
А я, несчастный человек,
Назад хочу – в ХХ век.
«Живу надеждой, верою…»
Живу надеждой, верою,
Как все – мужик от плуга.
Мои денёчки серые
Похожи друг на друга.
Встаю, как дед мой, с солнышком,
Пашу да сею в поле.
Чужое нынче полюшко,
А было ведь родное.
Хотя не вижу колышков,
А знаю: их тут много.
О, поле, поле-горюшко,
Поделено ты строго.
Хоть все в селе с наделами,
Но каждый тихо плачет:
Ведь все почти без дела тут,
Не стали жить богаче.
Живём надеждой-верою:
Ты нашим станешь завтра…
Сегодня служишь фермеру:
Его ты полнишь закром.
***
Отсверкали молнии и громы
До весны уснули в вышине.
А в округе рощи, что хоромы,
Где открыты двери и тебе, и мне.
Хоть живу – поверь, и не богато,
Как живёшь, наверное, и ты,
Здесь гляжу без зависти на злато
И немею лишь от красоты.
«Длинные ночи настали…»
Длинные ночи настали.
Солнца остыли лучи.
Снова сбиваются в стаи
С криком тревожным грачи.
Кружат над голою пашней,
То прошумят над селом.
Помнится день им вчерашний —