В юношеских играх и забавах, на охотах и ристалищах – Платов не имел себе равного по ловкости и проворству.

Портрет М. И. Платова. 1812–1813 гг. Худ. А.О.Орловский

На тринадцатом году жизни поступил он на службу урядником, а в 1770 году, т. е. девятнадцати лет, отправился в Крым к главнокомандующему Василию Михайловичу Долгорукову.

В пышный век Екатерины вельможи ласкали донцов, смотрели на них, как на полудикое племя, любили окружать себя конвоем донских казаков, шиковали этим, любили и быстрые умные ответы казаков, не знавших суровой дисциплины и вольно державшихся перед начальством. Долгоруков полюбил Платова за пылкий его нрав и оставил его при себе. Вскоре он пожаловал ему чин есаула и назначил начальником своей сборной конвойной команды. Здесь Платов окончательно вскружил голову вельможе и он исходатайствовал для него у Императрицы чин войскового старшины и дал ему полк.

Этого только и надо было для славы Платова. 3 апреля 1771 года двадцатитрехлетний полковой командир на Кубани разбил отряд крымских татар на реке Калалах. Битва эта доставила Платову известность. Императрица упомянула раза два его фамилию и Потемкин, которому вверено было войско, взял Платова на примету.

Перекоп, а потом Кинбурн были следующими делами, в которых Платов отличился. Пугачевский бунт тоже дал возможность Платову напомнить о себе, а во вторую турецкую войну Очаков, Каушаны, Аккерман, Измаил и многие другие победы далеко выдвинули его из среды своих современников. 13 сентября 1789 года Платов был произведен в бригадиры с наименованием походным атаманом. Но не так важны были для казачьего генерала награды и ордена, которыми его осыпали, как рассказы о нем Императрице. Екатерина II, любившая самородки и умевшая находить талантливых сподвижников, заинтересовалась молодым казаком и Платов был приглашен к ее двору.

Поездка в Петербург и Царское, знакомство с роскошью и пышностью петербургского Двора, блиставшего умом и талантами, открыли Платову новый мир, показали столичную жизнь. Не оробел Платов в чуждой ему обстановке, он завел связи, наблюдал и подмечал все кругом, чтобы не затеряться среди блеска петербургского Света.

Надо было иметь гибкость и изворотливость казачьего ума, надо было иметь Платовскую наблюдательность и переимчивость, чтобы в короткое время очаровать петербургское общество.

В персидскую экспедицию графа Зубова Платов пошел уже походным атаманом всех действовавших там казачьих полков и за кампанию эту получил орден святого Равноапостольного князя Владимира 2-й степени и саблю, украшенную алмазами с надписью «за храбрость».

Со смертью Императрицы Платов лишился самого верного своего покровителя. Успехи Платова, в короткое время возвысившие его над другими донскими генералами, любовь к нему казаков выставлены были в невыгодном свете перед молодым Императором. При Дворе нашлись такие доброхоты и недоброжелатели, которым не по сердцу пришлось быстрое возвышение Платова.

В нужную минуту произнесены были слова: «бунт» и «заговор», поездка Платова в имение к родне была истолкована подстрекательством и в 1800 году донской генерал отправлен был на житье в Кострому, а оттуда заточен в каземат Петропавловской крепости.

Казалось, карьера Платова была кончена. Враги торжествовали, всем, кому Платов перешел дорогу – было легко и отрадно.

Но Платов скоро понадобился.

Событие, вернувшее его в войско из темного и душного каземата Петропавловской крепости – был знаменитый «поход к стороне Оренбурга…»

Дальнейшая деятельность Платова в Наполеоновские войны хорошо знакома каждому, но личность Платова, его отношения к окружающим, причины обаяния его на казаков пока мало выяснены, и Платов рисуется теперь, то как хитрый льстец перед старшими и жестокий для казаков самодур-атаман, то как высокообразованный казачий генерал, прельщавший умом и начитанностью даже ученых людей. Ни тем, ни другим Платов не был. Он был прежде всего казак, вышел из среды своих подчиненных, любил их и был ими любим. Он был хитер, имел сметку, где, что сказать и как сделать, был храбр и умел показать эту храбрость – словом, это был «тактичный человек».