– Доченька! – воскликнул он с порога, в моей голове зазвенело, я не удержалась и чуточку поморщилась, заметив мою гримасу, мужчина истолковал её по-своему и, махнув Эмилии, – поди вон, – подошёл ко мне, присел на одно колено и взял мои тонкие полупрозрачные руки в свои крупные лапищи-лопаты. – Розочка моя, я только вернулся и сразу же мне доложили о беде с тобой приключившейся! Как ты, маленькая моя?

– Папа, – голос дрогнул, как же давно я не произносила этого слова, – голова болит, и.. – голос мой натурально задрожал, слёзы наполнили глаза, замирая на кончиках ресниц и обещая вот-вот пролиться, – я.. я ничего не помню, – "призналась".

И без того большие глаза мужчины стали ещё шире, он как-то побледнел, но после всё же взял себя в руки.

– Ничего-ничего, не печалься, я уже послал в город за лекарем, местный мне не понравился, – успокаивающе похлопав меня по руке, заговорил он вновь, с его словами о местном эскулапе я была полностью согласна, – что-то хочешь? Может, твои любимые орешки в меду?

Я прислушалась к себе, а почему бы и нет?

– Да, – ответила я и чуть улыбнулась.

– А хочешь отложим свадьбу? Вот только гости уже прибывают, не знаю, как на это посмотрит общество… но их мнение не так важно! Моя дочь пострадала! – а эти его слова я оценила, чуть иначе посмотрела на богато одетого мужчину: чёрный камзол с яркими перьями, нашитыми со стороны сердца, пошитый из ткани похожей на бархат, под ним кирпичного цвета блуза с пышным воротом, узкие лосины невнятного желтоватого оттенка, и странные кожаные сапоги с забавным удлинённым носом. Он был бы похож на попугая, если бы цвета были чуточку ярче.

– Ничего отменять не надо, – тут же ответила я, ведь чем дольше рядом со мной те, кто слишком хорошо знает Розу, тем опаснее быть уличённой в чём-то.

– Вот и правильно, негоже отменять свадьбу, плохой то знак!

– Да, не нужно. Я думаю со временем и память вернётся, а рана непременно заживёт. – А как прошла ваша поездка на виноградники? – невинно поинтересовалась я, лишь бы отвлечь его от собственной персоны. Мужчина тут же вскочил и, эмоционально размахивая руками, принялся рассказывать о прекрасных сортах винограда там произрастающих. Говорил он долго, и не только о своей небольшой поездке, но и каких-то необыкновенных винах, что ему довелось попробовать в другой провинции и как они его впечатлили. – Вот свадьбу твою сыграем, и я отправлюсь в путешествие за море, закупил всего самого лучшего, вернусь только через год, – говорил он вдохновенно, было заметно, что обожает то дело, которому посвятил всю свою жизнь.

– После свадьбы хочешь оставить Эмилию себе? – вдруг без перехода ни с того ни с сего спросил он, останавливаясь напротив и глядя на меня сверху вниз. Запрокидывать голову мне было неудобно, поэтому я тоже встала, чтобы не напрягать ноющие мышцы шеи.

– А есть такая возможность?

– Поговори со своим будущим супругом, – пожал плечами синьор Риччи, – если он готов взять на себя содержание ещё одной служанки, то почему бы и нет.

– Хорошо, папа, благодарствую за заботу! – вяло улыбнулась я, чувствуя, что и правда утомилась.

– Устала, дочка? – участливо заметил он и погладил меня по плечу. – Сейчас кликну прислугу, пусть помогут подготовиться ко сну.

– Доброй ночи, отец, – вздохнула я.

– Доброй, – покачал он головой: – Ты словно немного переменилась… Ох уж! Беда-беда, ну ничего, лекарь должен прибыть аккурат после свадьбы, я ещё буду тут, успею узнать нет ли чего страшного в твоей ране.

Синьор Риччи ушёл, и комната резко опустела. Этот мужчина был весьма энергичен, мне было рядом с ним несколько некомфортно, он словно забивал своей аурой всё пространство, не давая вздохнуть. Но тем не менее к дочери он относился очень хорошо, по-своему любил и переживал.