Наконец-то приехала тетя Лена – младшая сестра Олега. Они с мужем впервые за пять лет выбрались из Липецка в ее родной Донецк. Их вместе с семьей Агафоновых поселили в городской квартире Ковалевых, а Игорь с сыном остановились в гостинице в центре города.

На вечер родители Кати заказали ресторан – собиралась большая компания их друзей и папиных коллег. А днем – по просьбе тети Лены – решили пойти в парк Щербакова и устроить пикник на траве. Рано утром – вместе с мужем и Агафоновыми – она пришла в старый дом на окраине Донецка, где когда-то прошло их с Олегом детство. Ромку сразу отправили за свежим хлебом. Мужчины жарили мясо на мангале, а женщины собрались на крошечной, очень тесной кухоньке, выходившей окном на тенистый задний двор.

Здесь было по-утреннему прохладно, пахло сухим деревом и колодезной водой – ведро с ней стояло на круглом колченогом стуле напротив русской печки, выкрашенной в светло-зеленый цвет.

– Чудо какое! – прошептала Ирина, удивленно окинув взглядом эту маленькую деревенскую кухню. – Все как в моем детстве: занавески с кружевом, старый сервант, рукомойник… Наверное, так и выглядит счастье? – в раздумье пожала она плечами. – У нас был такой же дом, почти такой же. А я его продала, когда бабушки не стало.

– Я раньше сюда приезжала и мне сил на год хватало, – погрустнела тетя Лена, потом встряхнула своей светло-русой головой, словно прогоняя тяжелые мысли, и занялась готовкой.

На электрической плитке она варила первую раннюю картошку. Сначала хотела испечь в котелке, но день обещал быть жарким, и затапливать печь передумали. Катя примостилась рядом с тетей и на маленьком столике, покрытом цветастой клеенкой, резала свежий хлеб. Над столиком, рядом с сервантом, висели две бабушкины иконы: большая – святой Александры, и маленькая, потемневшая «Неопалимая Купина». У входа стоял пузатый низкий холодильник – старый, как все в этом доме, но исправно работающий.

Ирина еще раз зачарованно посмотрела на это сказочное пространство, которое по законам физики не могло вмещать столько воздуха, столько разных предметов и людей. А оно, как и все старые деревянные дома, вмещало в себя еще и память семьи, и тихую мудрость, невыразимый свет и неразгаданное счастье. Улыбаясь – то ли этому чуду, то ли своим воспоминаниям – Ирина подошла к медному рукомойнику и занялась овощами.

– Как вы доехали? – спросила ее Лариса, устало облокотившись о стенку печи.

В молодости она была красавицей. Лариса и сейчас была красива, она приковывала к себе внимание резким контрастом белой кожи и копны черных волос, точеной фигурой и темными большими глазами. Только вгляд их давно стал рассерженным и тяжелым.

– Очень душно было! Ехали в старом вагоне, без кондиционера, – жаловалась Ира, но совсем беззлобно – она, казалось, даже не умела злиться. – Давно с мужем поездами не ездили!

– А почему не на машине? – удивилась Лариса и закурила.

– Дорога сложная. А я Андрею пока не помощник! Сдала недавно на права, машину купили, но…

– Купили машину? Какую?

– Маленькую, японскую. Но я плохо вожу, – призналась она. – Сажусь за руль, и сразу паника. Недавно чуть в овраг не съехала, муж чудом успел руль вывернуть! Зря я в таком возрасте…

– Прекрати, какой возраст! – недовольно поморщилась Лариса и сбросила пепел от сигареты прямо в окошко печки.

– А я ехала в поезде и вспомнила, как мы познакомились! – вдруг засмеялась Ира. – Катя, знаешь, как мы с твоей мамой познакомились?

Катя тихонько покачала головой. Она, действительно, не знала и даже никогда бы не додумалась об этом спросить у мамы – она привыкла к ее холодности, отстраненности, и представить между ними разговор по душам было так же сложно, как увидеть Ромку читающим книги из отцовской библиотеки.