– Еще раз, твой, сын, тронет, моего, Костика! Я, тебя, изведу! Воровка! Хабалка!

После чего отпустила толстуху и с высоко поднятыми скулами возвратилась домой, громко хлопнув дверью. Толстуха молча собрала с земли остатки своего продуктового набора и также молча, с красным лицом, поднялась к себе на четвертый этаж.

Этим вечером в Луганском драматическом театре давали спектакль «Гарнир по-французски или играем в дружную семью».

P.S. Мои фэйсбучные друзья после прочтения этого сюжета спросили меня, – а было ли продолжение истории? – Конечно было! Да вы и сами скорее всего дописали бы сюжет: семья актеров эмигрировала в Германию (Актер оказался поволжским немцем); Павло сел в тюрьму, где его убили сокамерники (даже для них он оказался «дуже поганым»); его мать, жена водителя, через несколько лет умерла в муках от рака; водитель спустя полгода женился на другой – точной копии своей первой жены, она даже работала в том же детском саду.

Ну а потом впереди была еще целая жизнь, которая зачем-то превратилась в нескончаемую войну.

До июня 2014 года я была коренной дончанкой – любила свой город, свой дом, свое дело. По первому образованию юрист, я проработала десять лет в суде в красивом здании на ДОНУГи. Потом ушла во второй декрет, еще не подозревая, что больше никогда не вернусь на прежнее место работы. Пока воспитывала дочку, получила диплом психолога. Параллельно начала печататься в детском, а потом и подростковом журнале.

В тот день, когда я пришла в отдел кадров с заявлением о третьем декрете, началась война. Конечно, все это красиво назвали АТО, но та первая ночь после атаки аэропорта, когда я, беременная, сидела рядом с кроваткой дочки и молилась, навсегда сохранится в моей памяти ощущением непоправимости и нереальности происходящего, имя которому – война. Когда недалеко от нашего дома в Киевском районе появились шины и бетонные блоки, я поняла, что наша жизнь больше не будет прежней.

Спустя несколько дней после начала военных действий мы уехали в Миргород, как все – на пару недель, пока все не нормализуется. Мы уезжали, когда наш город еще был гордым ухоженным красавцем. С тех пор я лишь грустно улыбаюсь, когда люди рассказывают о своих долгосрочных планах – уж кто-кто, а мы, в количестве миллион уехавшие из Донецка ненадолго, знаем, насколько жизнь может внести свои коррективы. Домой я больше не вернулась. Но до сих пор пишу письма своему Дому…

Спустя месяц миргородской жизни мы переехали “рожать” в Киев, где живем до сих пор, периодически делая попытки бросить все и уехать в следующую новую жизнь, на нулевой уровень в какую-нибудь другую страну. Но жизнь снова возвращает нас в Киев. Моя младшая дочь – ровесница войны.

Сколько себя помню, я писала всегда – мне так легче было пережить и любое горе, и радость. Мне повезло с характером – я общительный человек, поэтому в первое время, в Киеве, пока все не знали, что делать, познакомилась со многими своими земляками. Такой концентрации боли, отваги, смелости, силы и мудрости, желания и силы жить вопреки всему, я никогда и нигде больше не встречала. И я начала писать о нас. Все это время я воспитываю дочерей, радуюсь тому, как взрослеет мой старший сын, который давно живет отдельно, пишу. Работаю мамой и психологом, уделяя много внимания именно нашим проблемам переселенцев, выступала с онлайн-докладом на всемирном психологическом конгрессе. Всем про нас интересно. Главное, что нам самим про себя интересно. Я искренне восхищаюсь своими земляками, их стойкостью, юмором, терпимостью, умением держать удар и не падать духом. Каждый раз, думая о нас, я вспоминаю слова Антония Сурожского про эмигрантов, покинувших Россию в 1917-том: “Господь взял нас как зерна, и бросил во весь мир».