Штурмуют здание. Те, кто обороняют здание, не очень сопротивляются. Здание СБУ взято под контроль. Арестованные выпущены на свободу.
Улица Советская напротив здания СБУ перекрыта для машин. С двух сторон линии обороны – это баррикады и колючая проволока. Ещё холодно, и поэтому горят костры – металлические бочки с дровами. Чуть дальше в парке установлены палатки, на которых таблички с названиями городов и посёлков Луганской области. В них спят люди, они охраняют здание круглосуточно.
Стоит и военно-полевая кухня – готовят еду и горячий чай. Продукты подвозят неравнодушные люди. Также приносят обувь и тёплые вещи. Людей много. Не протолкнёшься. Это защитники баррикад, сочувствующие люди и просто любопытствующие. Лица не закрывают. А это значит, что верят в победу и в свою правоту. Свобода или смерть. Потрясающие единение людей. Настроения радости, свободы, братства. Много знакомых лиц.
Возле входа в здание импровизированный митинг. Говорят о целях и задачах, которые стоят перед луганчанами; не дать кровавому перевороту в Киеве раздавить Луганск. Говорят, о братстве с Россией и о том, что она не бросит нас в беде.
Первые украинские солдаты воевать с жителями Донбасса не хотели. Когда их танковые колонны останавливали старики, старухи, женщины, то они бросали технику и уходили домой. Так появились первые танки у «сепаратистов». Но потом всё изменилось. Я хорошо помню новостной репортажный ролик по телевизору: дорогу украинскому танку перекрыло мирное население и какая-то древняя советская легковая машина с водителем за рулём.
Танкист вылез из люка, и ему кричат: «Остановись. Мы братья». А он им в ответ: «Вы мне не братья» и танк едет на машину и давит её (водитель чудом успел выскочить). Для меня этот эпизод является одним из ключевых начала войны. Перешли грань, позиция Каина – мы для них не братья.
Утром спорю с женой: уезжать или нет. Жена кричит: надо ехать к её родителям. Они живут в маленьком шахтёрском посёлке Южная Ломоватка под Брянкой. Там войны не будет. Я возражаю – война будет везде, и в маленьких посёлках, и в городах. И как я могу бросить своих родителей? Мой папа болеет и с трудом передвигается по квартире. Что же говорить о переезде? Когда жена нервничает, она занимается уборкой квартиры, – это её успокаивает. Жена моет полы, но рот не закрывается – надо ехать, надо ехать, надо…
Её рассуждение прерывает взрыв. Первый, второй, третий… Сначала эти взрывы не пугают – они не рядом с нами. Но настал и наш черёд – два снаряда разрывается возле дома с двух сторон. Десятиэтажный дом зашатался. Вот-вот рухнет от взрывной волны. Смотрю на жену – такой я её ещё не видел – лицо белее снега, нижняя губа трясётся… В доме оставаться страшно – он может сложиться как карточный домик. Собираемся и выходим на улицу.
Людей на улице много. Все они, как и мы, в страхе покинули свои квартиры. Идём по кварталу Мирный. Звучит, как насмешка. Квартал Мирный совсем не мирный – горит автостоянка, кафе «Корефан». Понимаю, есть погибшие – сторож автостоянки вряд ли уцелел. Впереди нас стоят люди, рассматривают что-то, лежащее на земле. Подходим ближе – на земле бездвижное, окровавленное тело молодого парня и перевёрнутая вверх колёсами детская коляска. Люди переговариваются между собой – парень погиб, прикрывая своим телом ребёнка.