* * *

Работа на "фазенде" по подготовке к "Бомж-Party" шла полным ходом. Хоть и не каждый день, но пацаны приезжали со своими помощниками, иногда даже оставались на ночь прямо в "бункере", где находился теннисный стол. Весенние ночи ещё особо не радовали теплом, поэтому чтобы согреться им приходилось топить импровизированные печки – двухсотлитровые бочки, с вырезанными внизу отверстиями для поддува. Дым от этих бочек стелился по потолку, опускаясь со временем всё ниже и ниже. Под утро, если дрова не догорали до пепла или не тухли, дышать было нечем. Спасало только то, что на левой и передней стене здания имелись огромные не заделанные ничем окна, в которые проникал свежий, но с трудом доходящий до внутренностей "бункера", воздух.

Бывало, что по три-четыре дня не появлялись ни они, ни я со своими станичниками. А это ещё сильнее смещало назначенную дату мероприятия. Но как бы то ни было, примерно через месяц значительная часть из того, что намечалось, уже была сделана.

Во-первых, было очищено от всего хлама большое центральное помещение здания. Часть металлолома была сдана, а часть сложена не далеко от здания. Битые стёкла скинули в выкопанные вдоль лесополосы траншеи и прикрыли сброшенным с крыши битым шифером. Мешки с зерном перенесли в третий "бункер", который во время вечеринки предполагался быть закрытым. Практически пятисантиметровый слой грязи с цементного пола также был вынесен на носилках за пределы здания.

Во-вторых, дизайнерское оформление этого помещения, предназначенного для танцпола, требовало творческого подхода и значительных финансовых затрат. У Стаса была возможность иногда пользоваться автомобилем с кузовом "ГАЗель", который он брал на работе у своего отца. Приехав на рубероидный завод на окраине Краснодара и беспрепятственно миновав пропускной пункт, мы втроём загрузили четыре покрышки диаметром два метра и шестьдесят сантиметров в высоту каждое. Такого размера колёс я в своей жизни ещё никогда не встречал. Они были предназначены для основы ди-джейской сцены. На уложенные квадратом покрышки постелили деревянный помост, а сверху, с помощью фортуны и сварки, из имеющихся в достатке железных контейнеров, сконструировали диджейский пульт. Получилось весьма грубо, примитивно, но зато очень оригинально и вызывающе – именно то, чего и добивались.

По бокам этого помоста выстроили колонны из металлоконструкций, которые хаотично обтянули разноцветными флуоресцентными нитями. На стенах были развешаны большие разноцветные картины, также светящиеся под действием ультрафиолета. Там, где их не было, полёт своей творческой фантазии запечатлели на стенах специально прибывшие для этого молодые художники-графитчики. Картины в виде абстрактных узоров, нелепых человеческих форм, смешных животных, оригинально исполненных надписей, очень вычурно и к месту смотрелись на голых панельных стенах.

На противоположной от ди-джейской сцены стороне также были воздвигнуты две симметричные металлоконструкции в виде колонн с такими же крест-накрест переплетёнными светящимися змейками. В дальнем левом углу здания примостился стеллаж с артефактами авангардного искусства. Трёхэтажная минигалерея то тут, то там пестрела разукрашенными старыми виниловыми дисками. Старомодные, давно вышедшие из эксплуатации проигрыватели, составляли пластинкам логичный альянс. Статуэтки различных африканских божеств и шаманов в разноцветных нарядах были, видимо, застигнуты во время совершения ими ритуальных обрядов. Деревянные, пластмассовые и металлические маски где-то злобно, а где-то изумлённо таращились своими пустыми глазницами на всё происходящее вокруг. Особое место на всей экспозиции занимали старые полуразобранные куклы, измазанные жидким гудроном, вытекающим из глаз, струящимся по волосам и телу подобно чёрной крови или нефти. Как будто вышедшая из фильмов ужасов, торчала пугающая голова, надетая на руку одной из кукол.