– Да… какая? Не знаю. Просто – птичка.

– Можно хвост большой и из другой бумаги.

– Можно. Из какой?

– Птичка синяя, можно хвост желтый сделать – будет красиво.

– Ну давай… Как вырезать-то?

Володя взял ножницы:

– Можно сделать ей пушистый, не из одного листочка, а из трех.

– А как соединить?

– Вот так вложить – и приклеить.

Нина сосредоточенно складывала штаны из бумаги. Арсений Васильевич поднял голову от готовой птички:

– Ниночка, а разве штаны на елку вешают?

– Вешают, – решительно сказала Нина, – у нас такая будет елка, что все вешают.

– Вот и хорошо, – одобрил Арсений Васильевич, – ладно, ребята, все на сегодня. Давайте чаю попьем – и по домам.

– А Володя камеру не склеил!

– Завтра склеит – время есть еще. Он мне зато с птичкой помог. Смотрите, какая красивая!

Нине птичка понравилась:

– Хвост пушистый.

После чая Володя собрался домой. Арсений Васильевич оделся тоже:

– Пойду тебя до дома провожу – поздно уже.

На улице было морозно, ярко сияли звезды. Арсений Васильевич остановился:

– Как хорошо-то! А, Володя?

– Да…

– Завтра клеить придешь?

– Приду.

– Тогда – до завтра!

Володя постоял, глядя ему вслед.

Какой хороший был вечер!

А если бы Нина не побежала за ним?

Бродил бы по улицам, мерз, может, плакал бы…

Что на него нашло?

– Владимир?

Володя вздрогнул:

– Папа!

– Ты почему на улице так поздно?

– Я от Нины иду. Остановился на минутку – небо посмотреть.

Яков Моисеевич рассеянно поднял голову:

– Да, небо. Пойдем домой.

– Папа, а пойдем погуляем? Ну, хоть немного?

– Погуляем? – удивился отец, – ну пойдем. Куда ты хочешь?

– Давай дойдем до собора со звездами?

– До Троицкого? Далеко.

– Тогда до Забалканского.

– Пойдем.

Володя взял отца за руку.

– Как дела? – помолчав, спросил тот.

– Хорошо. Папа, мы с Ниной игрушки клеили на елку. А почему говорят, что наряжать елку – непатриотично?

– Кто такую глупость сказал?

– В гимназии слышал.

– Я вот и подумал, что Нина твоя вряд ли такое сказать могла. Говорят так почему? Потому что это – немецкий обычай, а у нас с Германией война.

– А у нас будет елка? Дома?

– Будет, конечно.

– Я сам сделаю несколько игрушек?

– Сделай.

– Папа, а кинокамеры ведь можно повесить на елку?

– Кинокамеры?

– Ну да. Я склею и повешу, хорошо?

– Хорошо. Почему нет?

– Эля, наверное, смеяться будет.

Отец покосился на него:

– Не будет. А если и будет – ничего. Расскажи мне лучше, как в гимназии? Какие отметки принесешь?

– Все хорошо, кажется. Только чистописание… я стараюсь, но все равно не очень выходит.

– Придется позаниматься в каникулы.

Володя вздохнул. От отца это не ускользнуло.

– Впрочем, да. Мы же не о гимназии говорим. О ней потом… и что вы клеили с Ниной?

– Она цепи, а еще она складывала штаны и рубашки. Тоже на елку повесит. Они решили, что у них будет необычная елка, и я им склею кинокамеру – ее тоже повесят. А Арсений Васильевич клеил птичек.

– И он клеил?

– И он. Папа, послушай! А давай мы с тобой тоже склеим – вместе? Машину? Паровоз? Давай?

– Ну давай, – озадаченно согласился инженер, – только когда?

– Сейчас! Придем домой, поужинаем и будем клеить!

– Я поработать хотел.

– Ну хоть полчасика!

– Ну полчасика – давай.

Поужинали они в спешке, и Володя побежал доставать бумагу и заваривать клей. Дуняша смотрела, как он сыплет муку:

– Володенька, много не бери! Мука дорогая нынче.

– Да мне всего чуть-чуть. Это для клея.

– Я понимаю, что для клея, а все-таки береги!

– Хорошо, хорошо!

Клей был заварен, и Володя побежал за отцом.

Инженер уже сидел в кабинете за столом. Увидев сына, он рассеянно кивнул ему:

– Что, Володя?

– Папа, клеить… пойдем?

– Что клеить?

– Игрушки! На елку. Мы же хотели – хотя бы полчаса.