Лейтенант набил что-то на галлоклавиатуре и я увидел как строчка с моим званием мгновенно изменилась. Моя форма тоже сразу отреагировала – на плечах, рядом с шевроном рядового первого класса, появился ещё один. Два шеврона обозначают звание капрала. На основной броне и шлеме произошло то же самое. Электроника нашего обмундирования при необходимости способна изменять его цвет даже целиком, знаки отличия – это пустяк.

– Я смогу взять свои вещи, сэр? – спросил я. – Особенно меня интересует, не могу ли я взять свою робослужанку. Это конечно не совсем по уставу, но я ради неё прошёл через многое, мы все много работали, чтобы получить таких…

– Ладно, можешь забрать своего андроида, – разрешил лейтенант, – некоторые учёные тоже возьмут с собой роботов и андроидов, это ведь исследовательская, а не боевая миссия. Только учти, что твоим парням будет запрещено взять свои игрушки, у меня разрешение о перевозке только до пяти персон. Твои люди начнут завидовать. Почему тебе можно, а им нет? Это может подорвать командную работу. Хотя, в долгосрочной миссии андроид может здорово скрасить будни, так что я тебя понимаю. Но, возможно, всё же будет лучше её оставить. Это не приказ, а просто рекомендация, думай сам.

– Я учту, сэр.

– Учти, кстати сети там не будет, в тех местах некому её обновлять, так что вы останетесь без связи с внешним миром. В предписании упоминается, что нужно будет действовать автономно.

– Ясно, сэр.

– Хорошо, тогда возвращайся в свой взвод, а вечером пакуйся. Завтра в шесть утра будь у входа в космодром. Подробности задания получишь в полёте.

– Есть, сэр.

– Удачи, боец.

– Спасибо, сэр.

Я встал со стула, козырнул лейтенанту и вышел из кабинета. Теперь я командир небольшой группы, и только что получил повышение в звании. Это хорошо конечно, но уровень ответственности теперь вырос, отныне мне придётся отвечать не только за себя. Ещё неизвестно, что меня ожидает на этом задании, но мне уже порядком надоели непрерывные тренировки на полигоне, наконец будет возможность отдохнуть и восстановиться, когда обустроимся на новом месте. Вряд ли эта миссия продлится оставшиеся десять лет моей обязательной службы, а куда меня назначат после этой миссии – неизвестно, но я привык что никогда не знаю каким будет завтрашний день, не то что ближайшие годы. Всё к лучшему!

Упражнения на стрельбище слышались даже с другого конца базы, так что я нашёл бы его, даже если бы не знал, где он находится. Снайперские винтовки издают глухой, ухающий звук, его слышно не так уж далеко, зато штурмовые – более громкие, из них стреляют множество бойцов одновременно, и за счёт них получается много шума. А вот что действительно громко, так это выстрелы из гранатомёта. Когда гремят взрывы, вся база ходит ходуном. За одну тренировку в стрельбе, обычно каждому гранатомётчику нужно поразить пару тяжелых мишеней из гранатомёта.

Зайдя в большое помещение стрельбища, я увидел множество других упражняющихся отрядов, и начал искать свой взвод, чаще всего мы стреляем на пятнадцатом рубеже, туда я и направился. Повсюду разъезжали манекены, некоторые были оплавлены и с прожженными в них отверстиями. Одни горели, до других ещё не добрался щедрый огонь винтовок.

Мишени для стрельбы из тяжёлого вооружения появлялись поодаль, в основном это были макеты техники и разных бункеров. В конце рубежа находились небольшие полуразрушенные здания, для тренировки снайперов, по мишеням в домах. Иногда там мы проходили тренировки в помещениях. Посередине было множество укрытий для усложнения стрельбы.

Снайперские мишени находились, в основном, на весьма большом отдалении от стрелка, в отличие от обычных, которые появлялись в паре десятков метров от стреляющих, а иногда и вовсе вблизи. Поэтому рубежи делают вытянутой формы, специально для снайперов или упражнений на продвижение и захват участков.