- Прости. – пискнула я.
- За что? – удивился Домовой.
- Я не должна была… - договорить мне не дал ком в горле. Я ждала вспышки гнева, обвинений в мою сторону, может даже пощечину, как сделал бы это Руслан. Я знала, что побледнела, но постепенно поняла, что моего мужа здесь нет и надо перестать проецировать на остальных его поведение.
- Эй, все хорошо, Арин. – он немного нахмурился, но увидев, что я всматриваюсь в его лицо, чуть улыбнулся мне. – Я только хотел сказать, что меня нельзя ранить, я же дух.
- А как ты это делаешь? – я взяла себя в руки, чтобы не выглядеть трусливой идиоткой, хоть это и был всего лишь домовой. Но как сказал Антон Павлович Чехов «Хорошему человеку бывает стыдно даже перед собакой», а тут такое разумное…кхм, существо.
- Ну я как бы исчезаю на это время, мое материальное тело.
- А ты сам это контролируешь?
- Нет, оно само.
- Но как тогда у тебя появились эти шрамы на спине?
- Это сложно объяснить, я не хочу об этом. Потом, может быть, узнаешь.
- Ладно…Подожди,…получается… - меня осенило. - вилы тебе бы никак не навредили? – я уже знала ответ, но мне надо было услышать это от него.
- Да, я не хотел тебе говорить, потому что видел, тебе с ними легче. Уж не знаю, чем тебе приглянулись именно вилы, та же тяпка, например, или молоток тоже могут стать оружием. – А меня затрясло. Я в тот момент была уверена, что смогу бороться, драться, делать все то, чего запрещал делать Руслан. Делать это, чтобы в кой-то веки защитить себя от того, чего я не хотела. А выходит, все это было иллюзией. Я снова беззащитна. Если этому Домовому придет в голову что-то сделать со мной, то он сотворит без особых усилий, а я ничего не могу противопоставить.
- Арин, ты чего? - Я «держала» лицо до последнего. Но мне было тошно и страшно. Слезы скапливались в глазах, делая нижнюю половину картинки размытой и норовя прорваться наружу, двумя солеными дорожками. Я бежала сюда, на край цивилизации, в глухую деревню в тайге, чтобы избавиться от этих чувств, избавиться от страха. От страха попасть снова в зависимое положение. И если не совсем победить это, то хотя бы не вздрагивать от ужаса и отвращения каждый раз, когда меня касается мужчина. А теперь ужасы снова возвращаются, они со мной, от них не уйти. Я пятилась задом к двери и когда увидела, что мужчина делает пол шага в мою сторону, я истерично взвизгнула:
- Не подходи!
- Арина, я же…
- Уйди! Пожалуйста, уйди! – взвыла я раненым зверем. Из кухни я уже вышла, точнее выпятилась задом и стояла напротив входной двери. Я боялась, что он просто растворится и я не смогу узнать, где он. Но, кажется, он понял, что так делать не стоит. Мужчина четко, без лишних движений и разговоров, прошел мимо меня и открыл дверь. – И не приходи. – добавила я, прежде, чем дверь закрылась за ним.
3. Знакомство заново
Я сломанной куклой осела на пол, прямо в прихожей, и уставилась невидящим взглядом на дверь, обхватив себя руками. Мне нужен психолог. Я понимала, что не могу справиться сама со своими тараканами. Точнее тараканами Руслана, которых он подселил в голову маленькой наивной девочке, и расплодил там до огромного количества. И подкармливать их не забывал, чтобы не загнулись. Откормил до размера мадагаскарских. Теперь же я пытаюсь вытравить их самостоятельно. Это нереально. Однако, сейчас у меня нет возможности для психотерапии. Я просто хотела пожить одна, устроиться на работу в сельскую школу, где из мужчин только старый, вечно пьяный «дядя Вася». А потом, когда-нибудь, я смогу снова, без страха и боли, погрузиться в воспоминания о семейной жизни и поведать ее специалисту, чтобы он, а лучше она освободила меня от этого. Идеально. И в этот идеальный план вмешался один Домовой. Я не знаю, на что он способен. Что он хочет и может со мной сделать. Да, это мысли жертвы, я понимаю это, но пока не могу ничего с этим поделать, хоть и без психолога понимаю, что пока ты в состоянии жертвы, то всегда найдутся маньяки по твою душу. Это сейчас может быть Домовой хороший, а потом учует мой страх и станет вторым Русланом. От которого избавиться я смогу тем же способом – сбежать. Но сколько не бегай, а итог один, если от тебя фонит беспомощностью.