Вот потому, что не бывает, все они и посчитали, что все-таки летел незаметно. Именно потому. Потому и будем так считать. Потому что так, логично и, в конце концов, наиболее вероятно. Принял решение Николай Викторович. Потому, что материализовался это, не по-нашему, не по-научному, это из области фантастики. Сделаем маленькую заметку на эту тему и будем считать по-научному. Сказал сам себе ученый и быстро провалился в сон.

Однако выспаться, как следует, как положено после ночной вахты не удалось.

Дежурный в Роскосмосе, согласно протоколу ЗОНТ распечатал докладную записку ответственному начальнику, а так же отправил электронный максимально сжатый доклад на специальный сервер ЗОНТа, который автоматически распечатал документ в дежурных подразделениях Европейского Космического Агентства (ЕКА) и НАСА. И хотя документ не имел грифа срочности, и Европе тоже была ночь, по этому, на него особого внимания никто не обратил, но в Америке как раз начинался рабочий день и все были, как говорится, на местах. Они сразу же приняли документ к рассмотрению, выделили на изучение инцидента специальную группу, которая запросила и получила необходимые файлы с Хаббла, проанализировала их, признала выводы профессора убедительными и забила тревогу. Ну как забила. Они там, в Америке товарищи ответственные и работящие, им два раза повторять и приказывать не надо. Они просто инициировали следующий протокол Зонта, который включался при подтверждении обнаружения и подозрения на опасность. Вот этот протокол и забил тревогу. То есть порекомендовал экстренно донести до ответственных начальников информацию и предпринять все необходимые действия по обнаружению, расчету траектории и выявлению реальности опасности. Разбудили директора НАСА, директора Роскосмоса, директора ЕКА, ответственных офицеров из министерств безопасности, всех имеющих хоть какое-то отношение к космосу государств.

На все это понадобилось чуть более трех часов. А потом разбудили и Николая Викторовича. Дежурный астроном из лаборатории позвонил и донес ситуацию. Через полчаса в лаборатории при телескопе собрались четверо, директор, его зам, Ирина Павшина и Виктор Спицын. Именно такую команду сформировал ученый, самые причастные, так сказать, лица. Он не считал, что происшествие было особой важности и поэтому не стал поднимать "в ружье" весь персонал, тем более эпизод ушел из под юрисдикции его ведомства, они стали просто экспертами, – первыми обнаружившими. Кроме того, только они четверо владели английским в достаточной степени. Группа включилась в телемост между Москвой, Брюсселем и Вашингтоном. Включилась в самую, середину международного диспута.

В данный момент вещал Закерия Страйксон, профессор, доктор наук, директор подразделения НАСА, по изучению солнечной системы. Как говорится – широко известная личность в узких, очень узких, астрономических кругах. Он долго и витиевато разглагольствовал о стремящейся к нулю доли вероятности попадания этого метеорита (если все-таки это был метеорит) в Землю или на Землю, и с пеной у рта доказывал, причем конкретными фактами, что необходимости переключать все возможные активы на поиски в системе именно этого объекта нет никакой. Нет, поискать конечно необходимо, но задействовав не всю систему телескопов на земле, а только часть их, при чем не большую. Когда он закончил, слово неожиданно дали Николаю Викторовичу. Он не ожидал такого поворота событий, вернее ожидал, но чуть позже, поэтому, так сказать не подготовился. В обсуждении вдруг зависла незапланированная пауза, в ходе которой ученый лихорадочно размышлял, стоит ли заострить внимание, на чудесном факте внезапного появления объекта, или все-таки не стоит. Но ему помогли. Представитель Японии (а был и такой), с трудно воспроизводимой русским речевым аппаратом фамилией, видя, что русский профессор замешкался, сам поднял этот вопрос и попросил астронома прокомментировать происшествие.