Доплыв до середины реки, Рон отбросил весла в сторону.

Подняв глаза на Доминик, он заметил уже готовый кораблик в ее руках. Взяв кораблики, он наклонился вниз и пустил их по воде.

– Смотри, мой кораблик плывет быстрее твоего, Доминик! – рассмеялся Рон.

– Ну, нет! Он еще обгонит его, смотри! – она потянулась к уже почти уплывшему кораблю, но неожиданно упала.

Оказавшись в воде, ее моментально охватила паника. Она начала бить руками по воде, цепляясь за лодку, откуда, в полном ужасе, ей протягивал руку Рон.

– Скорей, бери мою руку, Доминик, – говорил он ей. – Держись за нее, я вытяну тебя!

Но у нее ничего не выходило. Мокрая рука соскальзывала с руки Рона много раз, прежде чем ухватилась за его руку.

– Наконец-то ты снова здесь, – едва слышно проронил он. – Еще чуть-чуть и мы будем у берега.

Но Доминик его не слушала. Дрожа от холода и шока, она лишь могла смотреть в одну точку, с нетерпением ожидая возвращения домой.

5

Спешно раскрыв дверь серого особняка, Рон осторожно внес Доминик в дом. К счастью, дома ещё никого не было, иначе бы все увидели эту неловкую картину.

На руках Рона Доминик чувствовала себя не больше, чем пушинкой, дрожащей от холодного ветра. Но вот, вновь оказавшись на диване дома, она, наконец-то, ощутила тепло.

Сил ни на что не было. С трудом передвигая глазами, Доминик молча наблюдала за суетившимся вокруг нее Ароном, озябшим не меньше нее. Мокрая рубашка на груди прилипла к телу, а постоянные движения туда-сюда, создавали ветер, от которого по его телу время от времени бежали мурашки.

– Арон, – тихо позвала она его, – ты не обязан… скоро придет мама и Рови.

Но Рон был непреклонен.

– Я не уйду, пока не буду уверен, что ты в порядке. Хочешь сделаю чай?

Кивок стал ему ответом.

– Какой ты пьешь?

– Хризантемовый с молоком.

Спустя минут пять, над уже почти задремавшей Доминик, показался Рон с горячей чашкой чая в руках.

– Вот твой чай, Мик, – заботливо протянул ей чашку Рон. – Он еще горячий. Пей осторожно.

Не обратив внимания на слова Рона, Доминик тотчас же коснулась губами края чашки и, сделала первый глоток.

– Не такой как обычно, – заметила она. – Ты что-то добавил туда?

– Ничего.

– Совсем ничего? Вкус будто стал немного слаще и насыщенней…

Раз за разом делая глоток чая, который обжигающими полосами стекал ей в горло, Доминик ощущала его терпкий подслащённый вкус и, искренне не понимала, как вкус ее любимого чая мог внезапно измениться. Новшество, отдавшее сладким послевкусием, нисколько не огорчило ее, напротив – она никак не могла от него оторваться и потому, пила его жадными глотками, будто все это время изнывала от жажды.

– Кстати, почему ты назвал меня Микой? – спросила она, отставляя уже пустую чашку в сторону.

– Разве мы уже не друзья? Что за дурость называть людей полными именами? – рассмеялся он.

– А что здесь такого? – с совершенно непроницаемым видом спросила она.

– Да вообще-то ничего. Просто звучит как-то нелепо.

– Тогда, как мне тебя называть?

– Просто Рон. Этого достаточно.

Присев рядом с Доминик, Рон заметил недалеко от себя чуть приоткрытый фотоальбом. Любопытство взяло верх, однако, открыв его, он не увидел в нем ни одной фотографии домочадцев, вместо них – одни лишь фотографии окрестностей.

– Что это, Мик? Увлекаешься фотогра-фией?

– Вообще-то это мама фотографировала. Куда мне выходить из дома одной? – она обижено надула губы.

– Никак не пойму, ты ведь уже не маленькая, да и Батшиба тебе не родная мать, так почему до сих пор делаешь все по ее указке? Она что тебя все детство наказывала?

– Вовсе нет! Просто, мама столько сделала для меня… как же я могу ее ослушаться в чем-то?