— Что он сделал? — Михаил возвышался над Альбиной, вцепившись в худые плечики стальной хваткой. — Что он сделал?

— Кто?! — не понимала Альбина.

Розенберг не был замечен в пьянстве, наоборот, поборник здорового питания и всего прочего, не менее полезного, смузи, кислородные коктейли, фитнес, но может, это только видимость, а на самом деле он допился до белой горячки? Может, обезболивающие, которые он принимает, как-то влияют, и у Миши галлюцинации?

Альбина сжалась, глаза Михаила не выражали ничего хорошего, совсем. Да, он и раньше злился, орал, как ненормальный, что-то доказывал, вёл себя как пещерный человек, хватал и тащил в пещеру, буквально закидывал на плечо со смехом и волок, куда ему заблагорассудится. Чаще в кровать. А иногда и вовсе казалось, что он слетал с катушек, как тогда, в лесу, когда чуть было не потерялись дети.

Сейчас он действительно злился, стало отчётливо видно, что все разы до этого Миша притворялся или заигрывал, на самом деле не так уж он и выходил из себя. А сейчас... Сейчас вышел. Неясно из-за чего, непонятно, что с ним делать? Зачем она открыла окно? Надо было оставить на улице начальничка, выжил бы!

— Что? Да что такое? — взвизгнула Альбина. Слёзы продолжали катиться из глаз, в носу щипало.

— Что он сделал, милая? Больно? — Михаил вглядывался в лицо Альбины, потом осмотрел шею, руки, даже попытался поднять футболку, тут же получил по рукам. — Т-ш-ш, всё хорошо, всё хорошо, уже всё хорошо... Не плачь, только не плачь.

— Это хрен! — Альбина бы рассмеялась, если бы слёзы не потекли с новой силой. Как же щиплет! Кончик носа уже болит.

— Я убью его, — констатировал Михаил и решительно двинулся к двери.

— Хрен это! Хрен! – воскликнула Альбина.

— Вот пойду и убью этого хрена Коулса. — Рванул к двери Миша. Альбина побежала за ним, еле поспевая. Михаил Розенберг здоровенный, ноги длинные, шаг широкий, разве догонишь? Повезло, замешкался у двери, не сразу разобрался с замком, тем не менее, дверь успел распахнуть.

— Стой! Стоять, я сказала! — рявкнула Альбина. — Смир-но! — Миша встал, как вкопанный, кажется, он не очень-то верил в происходящее.

— Кру-гом! — отчеканила Альбина.

Она заметила про себя, что знания, полученные в детстве, могут пригодиться в самых неожиданных случаях. В детстве, в лагере отдыха, играли в «Зарницу», тогда это казалось глупостью, хотя и было весело, а сейчас строевые команды пригодились: удалось ошарашить мужика. И он уже не бежит за собственной смертью и концом карьеры.

— Миш, ты ошалел?! Коулс тебя убьёт, он боец смешанных единоборств, а не ты. Плачу я от хрена, а не от Коулса! Хрена! — сбивчиво объясняла Альбина.

— Какого хрена? — не понял Миша.

— Да что же ты тугой такой! — не без удовольствия вернула Альбина слова Михаила. — Обыкновенного хрена, корнеплод такой, когда его чистишь — всегда ревёшь, как от лука.

— Зачем тебе он, а? —все также не понимал Розенберг.

— Аджику делаю, — Альбина пожала плечами. — Хреновину.

— А, ну да, неделя до нового года — самое время заготавливать хреновину, — Миша засмеялся в голос. — Сейчас вернусь.

— И куда это ты намылился? — забеспокоилась Поплавская.

Не то, чтобы ей не хотелось, чтобы Миша остался. Нет! Но глупо забираться в окно и тут же куда-то идти. Впрочем, от кого Альбина ждёт разума? От покорителя строительных лесов, человека, хотевшего отметелить борца смешанных единоборств?

— В магазин, — буднично произнёс Михаил. Действительно, парень вышел в ближайший магазин, а путь как раз через кухню Альбины проходил, всё понятно, проще простого. — Сейчас вернусь.

— Ключи возьми, в парадную не попадёшь, клоун, — засмеялась Альбина и кинула ключи, Миша с лёгкостью поймал одной рукой, улыбнулся чему-то своему и побежал вниз.